Вызов глобализации

В сентябре 2007 года Москву посетил известный левый интеллектуал, египтянин, проживающий в Сенегале, Самир Амин. Одной из целей визита стала презентация российской публике перевода его книги "Вирус либерализма. Перманентная война и американизация мира" (М., 2007). В беседе, состоявшейся 4 сентября в помещении клуба "Русского института",  ниже представлен отрывок его стенограмы.

Рассматривая различные идеологические, политические, экономические среды этого вызова, сегодня я хотел бы говорить об этом вызове в общем, в общей перспективе, таким образом, чтобы в нашей дискуссии мы могли бы сфокусироваться на некоторых точках, которые представляют для нас интерес.

Мое восприятие современной истории, которая является непосредственно историей капитализма, заключается в следующем. Во-первых, капитализм всегда был глобальной системой. Таким образом глобализация, как таковая, это не что-то новое. Второе, глобальное распространение капитализма всегда было неравным, то есть, создавало поляризацию в глобальной системе и не предоставляло возможность тем, кто противостояли ему или были вне мейнстрима. Таким образом, капитализм всегда, ныне существующий капитализм, был империалистическим. И империализм, это никакой не «этап», как часто это называется, и уж тем более не является он «последним этапом» капитализма. Империализм — это характеристика капитализма на всех своих этапах развития.

Итак, это история, история капитализма, капиталистической глобализации. Знаете, когда мы говорим о глобализации, мы должны всегда принимать во внимание как минимум тот факт, что капитализм и капиталистическая глобализация, то есть, не глобализация как таковая, но именно капиталистическая глобализация, в последние четыре века, начиная с завоевания Америк, и до, скажем, Российской революции, — это четыре века захвата мира, захвата мира посредством центров капитализма, которые всегда были империалистическими.

Таким образом, с момента Российской революции и даже, если быть более точным, после Второй Мировой войны, этот глобальный порядок перестал быть приемлемым. И, кстати, он не будет приниматься людьми и в дальнейшем. Порядок уже нестабилен. Возникла первая волна, победная волна, но с подъемами и падениями, с большим количеством проблем, привязанным к этой волне. Первая волна повторных завоеваний, независимости, не только политической независимости на периферии глобальной системы. И по этой причине возникла Российская революция, в стране, которая если не периферия, то почти периферия. Можем сказать — слабое звено глобальной системы.

Итак, эта история будет продолжаться. Я вообще не верю в то, что эта страница будет перевернута и мы вернемся к 19-му веку или ранее, что капитализм победит во веки веков. Однако произойдет некая настройка этой глобальной системы и произойдет настройка глобализации, этой идеологии и риторики неолиберализма.

Дистанция между этой либеральной риторикой и реально существующим капитализмом, — как минимум такова, насколько была дистанцирована риторика социализма от социализма реального. Вам конечно знакомо и то, и другое: какова была риторика и какова — реальность. В капитализме дистанция даже еще больше. Таким образом, либеральный дискурс — это очень слабый дискурс, и он не имеет никакого отношения к реальности.

Две волны

Первая волна включила не только с российскую революцию, но также сюда и китайская революция была включена, — и не только эти две революции вместе, две большие революции во имя социализма, — началось движение национального освобождения в Азии, в Африке, конечно с различными социальным содержанием. Это был длительный период, примерно полвека потребовалось для того, чтобы возникли эти движения. Но сейчас мы находимся в таком периоде, когда первая волна заставила империализм настроиться к требованиям людей. Например то, что называется «настройка сегодня» — это настройка Востока и Юга к Западу.

Империализм — он должен был настроиться, и он настраивается. И он научился противостоять этой волне. Но я уверен, что двадцать первый век будет как раз веком второй волны, которая примет во внимание все, что было достигнуто во время первой, и двинется даже дальше.

Некоторые из вас являются сторонниками альтерглобализации или антиглобализации. Это другая организация мира, другая структура мира, не только на уровне международных политических взаимоотношений, но также на уровне внутренних социальных порядков, потому что они взаимосвязаны. Естественно, есть вещи, которые новы сегодня по сравнению с предыдущими этапами глобального империалистического распространения и они возникают как ответ людей на него. Всегда есть новые вещи, всегда возникают новые этапы: и капитализм идет через этапы, и мы также перешли на новый этап. Что является самой важной частью этого нового этапа? Большинство современной литературы, особенно экономической литературы делает акцент на технологических и научных революциях и тому подобном. Да, они являются важными, потому что они влияют не только на производительность рабочей силы, но они также влияют на классовую составляющую и также на стандарты найма и использования рабочей силы. И также были научные и технологические революции и в предыдущие века, наверняка они будут возникать и в будущем, и это очень важно, но это не является основной, самой важной причиной распространения капитализма.

Коллективный капитализм триады

Так что же является самой важной причиной с моей точки зрения? Есть две вещи. Первая из них — это то, что мы сдвинулись в сторону коллективного империализма триады, триада — это вот эта банда: Соединенные Штаты Америки, можно сказать, плюс их провинции Канада и Австралия, Европа, западная часть Польши после колонизации и Япония, соответственно. Это нечто новое, потому что до сегодняшнего дня в период XVIII века и XIX века или первой половины XX века империализм рассматривался во множественном числе, то есть был не империализм, но империалистические силы и постоянная конкуренция, даже можно сказать, постоянная война между этими империалистическими силами. Но эта страница была перевернута. И сейчас у нас имеется коллективный империализм, что обозначает, что корни атлантизма, — объединенная Европа, тот же самый Евросоюз, и Соединенные Штаты Америки, — имеют очень сильное экономическое обоснование с точки зрения транснациональных олигополий.

Все остальное — риторика, чистая рыночная риторика. Ведь нет такого рынка, который не контролируется. Рынки контролируются посредством этих олигополий. Эти олигополии вместо постоянного конфликта, как это было раньше, друг с другом за долю рынка, на сегодняшний день контролируют все. У них есть общие интересы в управлении глобальной системой. Это общий фронт Запада в их распространении на Юг и на Восток, и это нужно держать в уме. Это не означает, что нет противоречий между ними -эти противоречия как раз были одной из тем из тем моей книги, — между Соединенными Штатами Америки потенциально и Европой.

Вторая точка зрения такова, что новое, это шаблон взаимоотношений между империалистический центрами, или центром сейчас, и коллективным империализмом. Когда Каутский рассматривал капитализм, может быть, тогда в свое время он был неправ, как Ленин думал, но он прав сейчас. Сегодня у нас есть этот коллективный империализм, и — глобальный юг, периферия. Периферия всегда состояла из целого ряда коллективных субъектов, она никогда не была гомогенной. Она включала в себя периферию и полупериферию, которой также была и Россия в 17-м году, и, может быть, Россия сегодня также является частично периферией. И у них были различные функции в этой глобальной системе глобального капитализма. И была монополия индустрий. С одной стороны, мы можем сказать, что были центры, которые индустриализировались, нации, страны, и периферия, где не было этой индустриализации, они имели лишь негативное определение в качестве общего.

Но есть между ними еще нечто общее, что объясняет социальные революции или революции во имя социализма. Россия, Китай и все другие национально-освободительные движения по всей Азии и Африке — у них была попытка догнать эту индустриализацию. И в этом заключена определенная логика. Но на сегодняшний день мы не видим эту картину на периферии глобальной системы, на сегодняшний день на периферии мы видим очень сильное движение в сторону индустриализации. Мы, естественно, не настолько одинаково, как на Западе, но очень сильно движемся в этом направлении. Таким образом, периферии на сегодняшний день нельзя определять негативно как недоиндустриализованные страны. Китай, Индия, Бразилия, Египет, Алжир, Южная Африка и другие, они двинулись на этап индустриализации на различных уровнях этой индустриализации, но так или иначе они двинулись туда, особенно после Второй Мировой войны.

Итак, результатом этого является то, что периферии разделены на два набора стран, на два ряда стран: те, которые передвинулись в индустриализацию и, может быть, немного дальше продвинулись в этом направлении, и те, кто имеет иллюзию того, что они могут догнать центры с точки зрения глобального капитализма. И это, естественно, является ситуацией того, что происходит в умах китайцев и особенно их руководящего класса, и это то же самое, что происходит в умах руководящих классах Индии, Бразилии и ряда других стран. Наверняка это так же то, что происходит в умах и российских руководящих лиц, то есть что мы пытаемся догнать капиталистическую глобализацию, переход из этапа периферии, то, что мы видим в России сегодня — экспорт газа, нефти, и точка, больше ничего, — с индустриями, которые более неспособны противостоять, конкурировать на внутренних рынках. Но все это не более, чем иллюзия. Если мы будем говорить о России, иллюзия царизма в конце XIX века и до революции, это также была иллюзия догоняющей модернизации. Точно такая же как на юге, в Индии, в Египте начиная с 19-го года, это также постоянно являлось иллюзией буржуазного или капиталистического класса Латинской Америки.

Существуют так называемые развивающиеся страны. Это идеологическая риторика, они не развивающиеся, они развились уже достаточно давно. И достаточно смешно видеть, когда американцы в новостях говорят о Китае, о Египте, об Иране как о новых развивающихся странах. Смешно это слышать, это очень весело наблюдать. Но это риторика «бла-бла-бла», это даже не идеология.

Другая сторона третьего мира — это юг, то есть те страны, которые по многим причинам, естественно, эти причины отличаются от тех, которые работали в «развивающихся» странах, не передвинулись на этап индустриализации или, может быть, не были способны построить достаточно массивное количество индустрий, которые бы обладали конкурентоспособностью на глобальном уровне. И они маргинализировались. Они слабые: Африка, Ближний Восток... Среди этих стран есть бедные и богатые. Но вопрос глобального капитализма — это не вопрос бедных и богатых. Сомали — это очень бедная периферия, Объединенные Арабские Эмираты — это богатая периферия. Естественно, вы можете быть периферией, но это пассивное положение на уровне глобальной системы, не активное, которое способно сформировать глобальную систему.

И все, что остается этим государствам — это подстраиваться. Если у вас нет ничего, вы подстраиваетесь как бедные, если у вас есть нефть, но нет большого количества населения и очень высокий уровень доходов на человека, вы тоже подстраиваетесь к этой системе, но это не вводит вас в число центральных стран.

Пять монополий

Империализм на сегодняшний день более не является синонимом монополии индустрий. Монополия центров империалистической триады, сдвинулась с монополией индустрий к тому, что я называю, пятью новыми монополиями. Доступ к натуральным ресурсам планеты — это первая монополия, то есть это означает, что если вы, Россия, хотите использовать свою нефть и газ для себя и прекратите продавать его Западу, что не является планом текущего российского правительства, естественно, вам этого не позволят сделать, вас сразу же свяжут санкциями. То есть, естественно, нефть находится под контролем.

Вторая монополия — это монополия новых технологий, это имеет отношения непосредственно к научным и технологическим революциям. Эта монополия сверхзащищена. ВТО слишком чрезмерно защищает патентование, интеллектуальную собственность, индустриальную собственность и так далее.

Третья — это монополия контроля над глобальными финансовыми потоками посредством не только страховых компаний, пенсионных фондов и других подобных инструментов, но также и посредством всего комплекса олигополий.

Четвертая монополия — это контроль над средствами массовой информации и коммуникации.

И пятая монополия — это контроль над эксклюзивностью владения оружием массового уничтожения. Это не Ирак, это не Иран, это не Северная Корея, которые являются для них опасностью, но это Соединенные Штаты Америки со своим количеством вооружений и их точкой зрения на тех, кто может и кто не может иметь это вооружение.

Вот это смещение — это то, что проявляется в сегодняшнем мире, и это действительно тот вызов, это вызов не просто глобализации, но капиталистической и империалистической глобализации на текущем этапе развития. Таково мое определение нынешней глобальной системы.

Итак, завершая, я попытаюсь быть кратким. Существует общий вызов, который стоит перед всеми людьми в мире, включая и Север, и Запад. Это вызов, который стоит и перед людьми России, Китая, Азии, Африки, Латинской Америки. Я не говорю о пролетарском социализме, или о коммунистах, или о каком-то эксклюзивном классе, который бы смог ответить на этот вызов, но общее движение сопротивления должно начаться движения сил, которые представляют народные классы во всех частях мира. И они должны работать вместе в этом движении, и они должны в этом движении сопрягать три основных элемента.

Демократизация, прогресс, многополярность

Я вкратце скажу, какие эти три позиции, и затем я буду говорить в деталях об этом. Итак, это демократизация общества, социальный прогресс и построение многополярного мира. Доминирующий дискурс и идеология либерализма разделяет эти вопросы вместо того, чтобы объединить их всех вместе.

У них есть какие-то рецепты: демократия — это плюралистическая многопартийная система, но этот рецепт не имеет применения в большинстве случаев и не может изменить ничего действительным образом. Говорят о социальном прогрессе, и мы сейчас не знаем, что это такое. Говорят, что он базируется на рыночной экономике, но рыночная экономика производит абсолютно противоположное, — она производит неравенство.

Естественно, если, конечно, он контролируется или балансируется политикой, — это также национальный суверенитет. Национализм, конечно, принадлежит уже прошлому, и вы, может быть, не националист, если говорите о национальных интересах. Но мы находимся в глобальном мире, где есть одна нация, которая имеет более высокие права, чем другие, и вы знаете, кто те, кто имеют больше прав. И есть те, у кого нет прав, во имя нации, чьи интересы выражает националистическая идеология.

Демократия в моей концепции — это процесс, это не шаблон, это исторический, длительный процесс, который покрывает все аспекты социальной жизни, что обозначает также взаимоотношения между мужчинами и женщинами, это также обозначает взаимоотношения в семье, взаимоотношения между работодателями и рабочими и в целом очень большой круг вопросов. Не может быть никакой демократизации без трудящихся, без их участия на различных этапах в принятии решений. И в теории, если говорить о будущем, которое стоит перед нами, это будет как раз движение к социализму, но на сегодняшний день текущий социализм не может характеризоваться с такой точки зрения.

Вы возможно в курсе, что в Пекине два года назад я участвовал в одном мероприятии так называемого «Пекинского консенсуса». Но там не было никакого консенсуса! Они отвергали какой-либо консенсус! Постсоветский консенсус — это как раз не консенсус с капитализмом, и мы должны говорить, что мы не можем это принять. Это была официальная точка зрения китайцев, что мы не можем это принять: у каждой страны есть свой путь и тому подобное... Но если вы не будете иметь какой-то социальной подоплеки под этой спецификой развития этого своего пути, он окажется в итоге движением в никуда.

Демократия — это процесс, как я сказал. Нам говорит современная буржуазная риторика и идеология, что рынок решит проблемы социального развития. Но я уверен, что это не так, рынок не решит этих проблем. Для меня демократия в точном смысле — это толерантность, плюрализм мнений, выборы... но без социального прогресса, демократия непривлекательна людям, населению.

По этой причине страны часто двигаются в сторону каких-то иллюзий, к псевдорелигиозным иллюзиям, как, например, это происходит в моей стране — Египте — и в большинстве других мусульманских стран, псевдоэтнические иллюзии, как, например, в бывших советских республиках, которые вышли из СССР или Югославии. По определению эти тенденции антидемократичны. Таким образом, существует определенный тип демократии, который производит антидемократическую систему, которую я не принимаю.

Это касается и Запада, который имеет очень глубокую традицию парламентаризма, парламентской демократии, которая работала на предыдущих этапах капитализма. Когда-то парламентаризм производил содержание, которое позволяло иметь некий компромисс между рабочим классом и капитализмом в определенный период после Второй Мировой войны. Но эта страница уже перевернута, на сегодняшний день вы можете голосовать свободно и честно, как минимум в Западной Европе и Соединенных Штатах Америки. Там производятся манипуляции очень на высоком уровне. Вы конечно же голосуете, но это не дает вам какого-либо результата, вы голосуете за правых, за левых, на следующий день парламент говорит: мы неспособны сделать что-либо в этом отношении, потому что рынок принимает решения. И если рынок принимает какое-то решение, тогда зачем вы выбираете депутатов? Что они делают, какова их роль? У них нет власти.

Теперь о многополярности. Я лично не считаю, что мир после Второй мировой войны — а это период почти всей моей жизни — был двухполярным. Это не был период так называемой двухполярности и холодной войны, как его называли и как его презентует на сегодняшний день доминирующая риторика. Да, была военная двухполярность между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом, но эта военная двухполярность сопровождалась политической многополярностью.

У нас был Советский Союз, был Китай, и они не были очень большими друзьями. Также у нас были такие страны, как страны Азии и Африки, у нас был даже фронт Азии и Африки, или некий альянс не сотрудничающих стран. Также у нас были и другие страны, то есть была многоцентральная система, многополярный мир. И это период империализма, который должен был подстроиться под требования, которые выходили из основной логики капиталистического и империалистического расширения и захвата мира.

И что мы видим сегодня? Аккумулировавшиеся исторические противоречия привели к тому, что система достигла своих лимитов, и она эррозирует и распадается. Грамши сказал, что старый мир умер, новый мир еще не родился, и в это время у вас есть монстры в тени серого цвета атмосферы. И мы находимся как раз в этом периоде: старый мир уже ушел, новый мир еще не сформировался, нет четкого видения этого мира, поэтому у нас есть большое количество монстров, окружающих нас в нашей политике на сегодняшний день.

Каким образом мы можем перестроить этот мир в полицентричный, многополярный мир? Я оптимист — я оптимист по той причине, что я не исключаю, что мы, люди, самоуничтожаемся. Да, мы в состоянии похоронить себя, но мы все-таки не такие. По той простой причине, что сложившаяся система ненадежна, потому что есть как минимум рациональное зерно, которое лежит в нас, в наших умах и в обществах — альтернатива в конце концов возникнет. Она должна возникнуть насколько можно быстрее, естественно, как мы хотим, потому что пока идет время, люди страдают и страдают ужасно, и многие из них уничтожаются и погибают.

Но эта система не только нестабильна, и, в принципе, это будет мое последнее утверждение, не только нестабильна социально, политически, но даже культурно и идеологически она нестабильна, но даже и экономически она нестабильна. Я имею в виду, что экономический дисбаланс достиг той точки, когда уровень спекулятивных капитальных инвестиций, которые не имеют никакого участия в реальной экономике, в 30 раз превысил объем монетарных операций на глобальном уровне. Это было в 2000 году, и на сегодняшний день эта цифра даже еще более высока. В 30 раз выше, чем то, что необходимо для финансирования всех экономик мира, инвестиций, торговых операций!. Этого никогда не наблюдалось в практике капиталистического мира ранее, и, естественно, это должно закончиться гигантским коллапсом. Я не знаю, произойдет ли это на следующей неделе, — я так не думаю, естественно, — но в течение пяти лет, если можно так сказать. Система, естественно, пытается оттянуть эту позицию, но чем дольше она будет это оттягивать, тем мощнее будет коллапс. И тогда наступит время принятия важных решений.

Это будет время, когда люди будут готовы встретиться с новыми возможностями — возможностью перестройки, создания нового общества, новых международных взаимоотношений. Это не будет концом истории, и это не будет раем на земле. Да, будут позитивные движения в одной части мира, стагнация в другой части мира, регрессия в третьей части мира, как это обычно происходит в истории, но это очень большой шанс, который стоит перед нами, и это будет шанс даже для России выйти из унизительной позиции периферии, экспортера газа и нефти, и она сможет участвовать позитивно, — не как в «Большой восьмерке», как говорят — «семерка +1», — но она будет участвовать как активный участник перестройки этого мира.

Что касается глобального Юга, некоторые из его представителей реагируют, с моей точки зрения, даже для сегодняшнего дня, очень позитивно, и они двигаются вперед. Я не говорю, что они доходят до предела, когда я говорю о революционных продвижениях вперед, но не о революциях в Латинской Америке. Но некоторые нации пытаются реагировать на вызовы мировой системы не очень позитивным образом, например направляя агрессию друг против друга. Скажем, такие движения, как политический ислам, как, например, югославы, которые последовали за этноцентризмом, и некоторые другие, которые двигаются по этому же шаблону. Это существует, к сожалению, в истории. Давайте посмотрим на 1929 год, это был год очень большого кризиса. К чему же он привел? Нацисты с одной стороны очень популярны, но и популярна компартия с другой стороны. То есть существуют и правые, и левые ответы. И я надеюсь, что подойдет этот коллапс, и массы людей будут готовы двинуться в левую сторону от вызова.

по данным сайта " Русский Журнал"

E-mail пользователя:
Пароль:
Запомнить меня

У вас нет аккаунта? Создайте его сейчас.

Добавить комментарий

« Назад

« Предыдущая страница   | | Следующая страница »