Нанаш век наложило отпечаток настроение всеобщего разрушения иобновления. Наша жизнь пришлась нато, что древние греки обозначали понятием «подходящий момент»— подходящий для «метаморфозы богов», смены основополагающих принципов исимволов. Уже много поставлено накарту, икаждый изнас может оказаться последней каплей, переполнившей чашу.
Карл Густав Юнг
Перемены Третьей Волны...
Примерно 30лет назад— время смены одного поколения— вработах самых разных социальных философов была всвоих основах сформулирована новая концепция общества иего развития. Авторы концепции работали независимо друг отдруга, пользовались разными терминами, имели различные политические ориентации, новглавномих понимание оказалось сходным.
Получили новую жизнь идеиК.Кларка иЖ. Фурастье отрех основных секторах общественного производства— секторе первичном (сельское хозяйство), вторичном (промышленность) итретичном (сфера услуг). Д.Белл рассмотрел историю как процесс развития общества отдоиндустриального состояния— через индустриальное— кпостиндустриальному. Вэтом ряду стоит иТоффлер, прославившийся своей концепцией Трех Волн.
Тридцать лет назад Тоффлер прямо писал: «Мы— последнее поколение старой цивилизации ипервое поколение новой. Новая цивилизация сейчас зарождается внаших жизнях. Это явление, обладающее огромной взрывчатой силой, стольже глубокое, как иПервая Волна перемен, вызванная 10000лет назад становлением сельского хозяйства, или как потрясающая Вторая Волна перемен, связанных спромышленной революцией. Мы— дети грядущей трансформации, тоесть Третьей Волны».
Кто кому покажет кузькину мать?
Ксередине ХХвека многие социальные философы пришли ктому выводу, что главной чертой господствовавшего типа цивилизации являетсяее индустриальный характер. Перед лицом этого глобального фактора даже радикальные различия социалистического икапиталистического общества отступали навторой план. Уже вконце 50-х годов Р. Арон писал: «Европа состоит неиздвух коренным образом отличных миров: советского изападного, нопредставляет собой единую реальность— индустриальную цивилизацию».
Главной ценностью цивилизации Первой Волны является земля; киты Второй Волны— это капитал, рабочая сила, средства производства; производительная сила Третьей Волны— знания иинформация. Символ первой цивилизации— мотыга, второй— конвейер, третьей— компьютер.
Когда началась (при всех условностях рассуждений о«начале» вподобной проблематике) цивилизация Третьей Волны? Очень недавно. Тоффлер считает символической датой начала новой цивилизации 1956год.
Советская обществоведческая мысль, конечноже, проспала постиндустриальную революцию. Она была уперта вдихотомию социализма икапитализма, что, как мывидим сегодня, вообще химеры.
В1956году Хрущев произнес свое знаменитое: «Мывам покажем кузькину мать!» (Ванглийском переводе Тоффлер цитирует эту фразутак: «Мывас похороним»; прямой перевод русской речевой фигуры оказался, видимо, непосилен для американского переводчика.) Вэтой фразе Никиты Сергеевича сгениальной краткостью сформулирован глобальный геополитический диагноз ипрогноз: главное противостояние мира— это капитализм исоциализм, главный вектор истории втом, что социализм победит ипохоронит капитализм.
НоХрущев ошибся. Оннезнал или неоценил того, что 1956-й — это «первыйгод, когда вСоединенных Штатах „белые воротнички“ ислужащие численно превзошли заводских рабочих с„голубыми воротничками“— первый символический показатель исчезновения экономики дымящих труб Второй Волны ирождения новой экономики Третьей Волны».
То, что едва проклюнулось в конце 50-х, через двадцатьлет, в 70-е, стало реальностью, потвержденной массой фактов: всфере услуг Соединенных Штатов теперь обращается больше денег, чем впроизводственном секторе; количество работников, занятых впроизводственных операциях вразвитых странах, уменьшилось до 12—15%; появился компьютер, резко увеличилась скорость вхождения инноваций вширокую жизнь (если для широкого освоения фотографии потребовалось около 110лет, для массовой телефонии— 50,тодля распространения телевидения, транзистора иинтегральной микросхемы хватило соответственно12, 5и 3лет); лавинообразно стала расти ценность ицена информации изнаний; гигантские корпорации потеснились нарынке новыми малыми компаниями (классический пример сегодня— «Майкрософт»); активно разрабатываются новые источники энергии; начался бум нетрадиционных форм духовной жизни.
Все это— передний фронт Третьей Волны.
Каждый следующий час дороже предыдущего
Тоффлер говорит оследующих признаках современного постиндустриального общества:
Информационный капитал. Знания становятся основой экономики. Опровергаются классические, втом числе иМарксова, трудовые теории стоимости. Меняются методы оценки корпораций (вотличие откапитала индустриального общества, где стоимость организации складывается изстоимости зданий, оборудования, товаров, капитал Третьей Волны попреимуществу нематериален).
Индивидуализация. Касается всего потребления ипроизводства. Отмирание серийного производства, массового потребления, массового унифицированного образования.
Работа. Трансформация «труда» втворчество. Отмирание больших объемов массовой илегковоспроизводящейся деятельности, присущей экономике Второй Волны; исчезновение различий между работой инеработой.
Инновационный характер жизни вцелом. «Конкурентоспособно только обновляющееся».
Масштабы. Разукрупнение организаций-гигантов. Тысячи рабочих (служащих), толпящихся в8утра упроходной,— отмирающий образ. Вместо больших коллективов— маленькие подвижные команды.
Организация. Взамен пирамидальных, монолитных структур управления Второй Волны ищутся инаходятся ситуативные, матричные, сетевые способы управления; управление врамках временных коллективов, рабочих групп. Сохранение иповышение мобильности работающих групп содновременным нарастанием гибкости управления.
Инфраструктура. Самое инвестиционно емкое иэффективное направление трансформаций. Предполагает постоянное создание исовершенствование самых разных систем информационной связи (роль которых вэкономике будущего неменьше роли дорог впромышленную эпоху). «Электронные магистрали— сердцевина экономики Третьей Волны».
Ускорение. «Старая пословица «Время— деньги» изменяется всторону смысла: «каждый следующий час дороже предыдущего».
При этом будущее соединяет всебе факторы невероятных ускорений («деньги обращаются соскоростью света, нодля передачи информации эта скорость уже недостаточна») инеторопливость, оно несет всебе черты коттеджной культуры, досугового общества. Главной ячейкой жизни (и, если угодно, работы) людей будущего станет электронный коттедж.
Советская обществоведческая мысль, конечноже, проспала постиндустриальную революцию. Она была уперта вдихотомию социализма икапитализма, что, как мывидим сегодня, вообще химеры. Для постиндустриального общества капитализм исоциализм середины ХХвека суть две стороны одной итойже медали (открытый изакрыто-тоталитарный варианты индустриализма). Когда в1993году «Литературная газета» поздравила Тоффлера соправданием его пророчества окрахе социалистического строя иСССР, онтвердо заявил, что дело нетолькои, главное, нестолько вэтом: «Неследует терять чувства исторической перспективы. Подлинная перемена— это закат индустриального общества. Капитализм икоммунизм были порождением промышленного общества. Иесли одно изэтих порождений потерпело крах, почему выпребываете вуверенности, что такойже крах непостигнет второе?»
План карцера
Примерно два споловиной века назад жизнь радикально изменилась. Возникла ньютоновская наука, впроизводстве стали использовать паровой двигатель, вАнглии, Франции, Италии появились первые фабрики. Крестьяне потекли вгорода. Стали распространяться смелые идеи: доктрина личных прав, руссоистское понятие социального договора, идеи прогресса, отделения школы отцеркви, отделения церкви отгосударства; стали говорить отом, что высшие руководители должны выбираться обществом. ВРоссию все это пришло тоже, пусть сопозданием насто— полторасталет.
Движущей силой перемен был новый способ обогащения— фабричное производство, которое требовало соединения множества элементов исформировало систему массового производства, потребления иунифицированного массового образования.
«Вначале XIXвека вАнглии первые владельцы шахт, заводов ифабрик обнаружили, что «людей, укоторых подростковый период прошел взанятиях сельскохозяйственным трудом или каким-либо ремеслом, почти невозможно превратить вполезные производству рабочие руки» (запись 1835г.). Массовое обучение, построенное пофабричной модели, возникло как раз всвязи смассовой индустриализацией стран Второй Волны.
Основы чтения, письма, арифметики, немного истории идругих предметов— все это составляло «явный учебный план». Однако под ним находился «скрытый учебный план, много более основательный. Онсостоял ивсе еще состоит вбольшинстве индустриальных стран изтрех „курсов“— это обучение: 1) пунктуальности, 2) послушанию, 3) навыкам механической однообразной работы. Производство требовало людей, во-первых, спроворными руками; во-вторых, безоговорочно иточно выполняющих распоряжения начальства; в-третьих, готовых работать доизнеможения намашинах или вконторах, выполняя скучные иоднообразные операции.
Всюду, куда приходила волна индустриализации, детей начинали отводить вшколу вовсе более раннем возрасте, учебный год становился все длиннее, число лет принудительной школьной учебы возрастает.
Школы Второй Волны подвергали механической обработке одно поколение молодых людей задругим, готовя изних податливую рабсилу».
Тоффлер назвал конец XVIII— начало XIXвека временем Великой Инкарцерации (отслова «карцер», т.е. лишение свободы). Тогда преступников сгоняли втюрьмы, душевнобольных концентрировали всумасшедших домах, рабочих— нафабриках, адетей точно также собирали иконцентрировали вшколах. «Сама идея собирания массы школьников для воздействия наних учителей вцентрализованно устроенных школах была порождением индустриального гения».
Генри Форд наборту «Титаника»
Одна изважнейших черт индустриального сознания— это идефикс функциональной специализации. Генри Форд сгордостью писал: «Яустановил, что для начатого мною в1908году производства новой модели автомобиля требуется 7882операции. Изних 949требуют сильных, здоровых, практически совершенных вфизическом отношении мужчин; для 3338нужны обычные мужчины, большая часть оставшихся операций может выполняться женщинами или подростками, при этом 670могут выполняться безногими мужчинами, 2637— одноногими, 715— однорукими, 10— слепыми, 2— безрукими». Аналогичная методология сформировала основы нашей образовательной системы.
Определяется, какое «сырье» (дети, их способности, исходные знания, память ипроч.) поступает «навходе» впедагогический конвейер. Далее задаются требования кготовой продукции «навыходе», определяются тедействия, операции, которые необходимо совершить для того, чтобы получить требуемый продукт. Затем совершенно логично утверждается, что для более эффективного ипрофессионального совершения этих разных операций нужны разные специалисты: один более квалифицированно сформирует знания похимии, адругой— поматематике, третий будет освобожденным воспитателем. Определяется необходимый объем операций над материалом, раскладывается пошкалам малых ибольших производственных циклов (отрасписания учебной недели доучебного плана на 10—12 лет обучения), задается система текущего иитогового контроля ит. п.— педконвейер запущен. Генри Форд былбы ввосторге.
Втакой системе производители всегда готовы предложить свой товар потребителям, ноони никогда непозволяют последним вмешиваться вего цеховое производство.
Пойдем дальше. Индустриальная эпоха жестко разделила производителя ипотребителя. Тоффлер вообще рассматривает это обстоятельство как решающий внутренний признак Второй Волны. «Словно некоторая цепная реакция резко расщепила две стороны нашей жизни, которые дотого составляли одно целое; невидимый клин был вбит между двумя половинками человеческой жизни— между производством ипотреблением». Тоффлер справедливо пишет, что так было далеко невсегда итак будет явно невечно. Этот раскол напотребителя ипроизводителя произошел даже втаких сферах, которые нерасторжимо, интимно связаны ссамим существом человека— это его личное здоровье или его образование.
«Здоровье вобществах Второй Волны стали рассматривать как продукт, предлагаемый врачом ипокупаемый пациентом, нонивкоей мере некак результат разумной заботы пациента осебе самом (т.е. некак продукт для самого себя). Точно также стало аксиомой, что образование „производится“ учителем и„потребляется“ учащимся».
Втакой системе производители всегда готовы предложить свой товар потребителям, ноони никогда непозволяют последним вмешиваться вего цеховое производство. «Учительские профсоюзы готовы, кажется, пойти начто угодно, лишьбы недопускать родителей вклассные комнаты. Однако равно как проблемы здоровья немогут быть решены без участия пациента, так иобразовательные проблемы требуют участия родителей». Типичный аргумент производителей, адресованныйтем, кто, поих мысли, должен просто пассивно потреблятьих услуги, гласит: «Новедь вынеспециалисты!» Тоффлер говорит, что этот аргумент хоть ипривычен, ноабсолютно несостоятелен: «Люди необязаны быть экспертами для того, чтобы знать, чего они хотят».
Введенное Тоффлером оригинальное понятие «протребитель» («производитель для себя») радикально трансформирует ныне весь экономический исоциальный оборот. Вчастности, вобразовании все сильнее слышен голос родителей, все меньше— слава Богу!— мера отчуждения родителей отшколы, равно как ирастет участие старшеклассников истудентов взапросах навыбор индивидуальной образовательной программы.
«Вопрос невтом, какое образование они мне дали, нокакое образованиея, сих помощью, приобрел». Единый ипредзаданный для всех стандарт остается, ноонсохраняет засобой все меньше места вобщем объеме образования, высвобождая все больше пространства для самых разных модульных исистемных курсов повыбору.
«Дети Первой Волны, начиная спервого проблеска сознания, видели своих родителей наработе. Адети Второй Волны были изолированы вшколах иотделены отнастоящей рабочей жизни. Сегодня подавляющее большинство изних имеет самые туманные понятия отом, что делаютих родители наслужбе. Кроме того, сегодняшняя молодежь полностью отчуждена отжизни врезультате закрепления заней принципиально непроизводительной, ирреальной роли, причем впериод бесконечно растягивающегося взросления. Эта проблема несет засобой юношескую преступность, насилие ипсихологическое измельчание. Иона неможет быть решена врамках Второй Волны, кроме как тоталитарными методами, например, массовым призывом молодых людей навоенную службу».
Безнадежно ибыстро устаревает тосодержание образования, которое мытянем поинерции Второй Волны (вРоссии— современ сталинской инженеризациии, далее, брежневского упоения военно-промышленным глоболизмом). «Любой, кто считает современные школьные программы разумными, пусть объяснит эту разумность 14-летнему подростку. Разделение современных программ нагерметично замкнутые многочисленные разделы-предметы неосновано накакой-либо продуманной концепции нужд современного человека. Еще менее оно основано накаком-либо видении будущего, понимании того, какие знания инавыки потребуются, чтобы выжить идостойно жить вэпицентре изменений. Оно основано наинерции академических гильдий, неустанно борющихся забюджет истатус. Все это стандартизирует среднюю школу.
Молодежь неполучает нужной информации. Программы школ обусловлены жесткими входными требованиями колледжа (унас вуза.— А.П.),которые отражают требования исчезающего общества».
Основные реалии, определяющие код индустриальной эпохи,— стандартизация, специализация, синхронизация, концентрация, максимизация, централизация, отчуждение,— понятным образом напечатлелись инашколе этой эпохи. Вполне естественно. Несовсем естественното, что, хотя вбольшой жизни эти реалии уже уступают напору Третьей Волны, школа пока что пребывает почти неколебимым реликтом индустриалистской парадигмы двухсотлетней давности. Чтож, альтернатива ясна— либо школа успеет поторопиться сама, либоее так поторопят, что она уже никуда неуспеет. Дискуссии поболее мелким проблемам, как сказалбы Тоффлер, напоминают споры пассажиров отом, какое кресло кому занять напалубе тонущего «Титаника».
Жители Москвы и области в ближайшие дни смогут увидеть полет МКС
Международную космическую станцию (МКС) в ближайшие дни можно будет увидеть над Москвой и Подмосковьем, для этого ушедшим на изоляцию жителям даже не придется выходить на улицу - станция будет видна из окон квартир, сообщает Музей космонавтики.
Первопроходцы Марса. Пять самых знаменитых марсоходов
20 марта NASA сообщила о полной готовности марсохода Perseverance к полету. На него были установлены специальные пробоотборники для грунта. Именно в них марсоход может привезти на Землю образцы поверхности и, кто знает, возможно и жизнь.
На Марсе обнаружили странную дыру
Ученые НАСА обнаружили на снимках Марса необычную дыру. Отверстие расположено на склоне потухшего вулкана и может намекать на живые организмы, сообщается в блоге НАСА.
Планета Марс | Технический прогресс | Космодромы | высокие технологии | Современная культура | Иван Ильин | Шпенглер | Национальная идея | наукограды | городские игры
« Назад