Теперь мне предстоит оставить навремя иславян, инаше русское византийство иотвлечься отглавного моего предмета очень далеко.
Япостараюсь, однако, насколько есть уменя уменья, быть кратким.
Яспрошу себя прежде всего: что значит слово «развитие» вообще? Его недаром употребляют беспрестанно внаше время. Человеческий умвэтом отношении, вероятно, нахорошей дороге; онприлагает, может быть, очень верно идею, выработанную реальными, естественными науками кжизни психической, кисторической жизни отдельных людей иобществ.
Говорят беспрестанно: «Развитиеума, науки, развивающийся народ, развитый человек, развитие грамотности, законы развития исторического, дальнейшее развитие наших учреждений» ит.д.
Все это хорошо. Однако есть при этом иошибки; именно при внимательном разборе видим, что слово развитие иногда Употребляется для обозначения вовсе разнородных процессов или состояний. Так, например, развитый человек часто употребляется всмысле ученый, начитанный или образованный человек. Ноэто вовсе неодно итоже. Образованный, сформированный, выработанный разнообразно человек ичеловек ученый— понятия разные. Фауст— вот развитый человек, аВагнер уГете— ученый, нововсе неразвитый.
Еще пример. Развитие грамотности внароде мне кажется вовсе неподходящее выражение.
Распространение, разлитие грамотности— дело другое. Распространение грамотности, распространение пьянства, распространение холеры, распространение благонравия, трезвости, бережливости, распространение железных путей ит. дВсе эти явления представляют нам разлитие чего-то однородного, общего, простого.
Идеяже развития собственно соответствует втех реальных, точных науках, изкоторых она перенесена висторическую область, некоему сложному процессуи, заметим, нередко вовсе противоположному спроцессом распространения, разлития, процессу какбы враждебному этому последнему процессу.
Присматриваясь ближе кявлениям органической жизни, изнаблюдений которой именно ивзялась эта идея развития, мывидим, что процесс развития вэтой органической жизни значит вотчто:
Постепенное восхождение отпростейшего ксложнейшему, постепенная индивидуализация, обособление, содной стороны, отокружающего мира, асдругой— отсходных иродственных организмов, отвсех сходных иродственных явлений.
Постепенный ход отбесцветности, отпростоты коригинальности исложности.
Постепенное осложнение элементов составных, увеличение богатства внутреннего ивтоже время постепенное укрепление единства.
Так что высшая точка развития нетолько ворганических телах, ноивообще ворганических явлениях, есть высшая степень сложности, объединенная неким внутренним деспотическим единством.
Самый рост травы, дерева, животного ит.д. есть уже осложнение; только говоря «рост», мыимеем ввиду преимущественно количественную сторону, анекачественную, нестолько изменение формы, сколько изменение размеров.
Содержание при росте количественно осложняется. Трава, положим, еще недала ницветов, ниплода, ноона поднялась, выросла, значит, если нам незаметно было никакого вней нивнутреннего (микроскопического), нивнешнего, видимого глазу, морфологического изменения, обогащения; номыимеем все-таки право сказать, что трава стала сложнее, ибо количество ячеек иволокон унее умножилось.
Ктомуже ближайшее наблюдение показывает, что всегда при процессе развития есть непрестанное, хоть какое-нибудь изменение иформы, как вчастностях (например, ввеличине, ввиде самих ячеек иволокон), так ивобщем (т.е. что появляются новые вовсе черты, дотоле небывалые вкартине всецелого организма).
Тоже ивразвитии животного тела, ивразвитии человеческого организма, идаже вразвитии духа человеческого, характера.
Ясказал: нетолько целые организмы, ноивсе органические процессы, ивсе части организмов, одним словом, все органические явления подчинены томуже закону.
Возьмем, например, картину какой-нибудь болезни.
(Яопасаюсь здесь упрека задлинноту иподробность того, что иные готовы счесть обыкновенным уподоблением. Уподобление нетолько красит речь, нодаже делает главный предмет более доступным иясным, если оно уместно икратко. Длинныеже, утомительные уподобления только путают иотвлекают мысль. Носпешу сознаться, что яимею здесь претензию нанечто гораздо больше, чем уподобление: яимею претензию предложить нечто вроде гипотезы для социальной или для исторической науки. Правли яилинет, хорошоли явыразил мою мысль или худо, это другой вопрос. Яхочу только предупредить, что дело здесь невуподоблениях, авжелании указать нато, что законы развития ипадения государств, по-видимому, вобщих чертах однородные нетолько сзаконами органического мира, ноивообще сзаконами возникновения, существования игибели (Enstehen, Oasem und Vergehen) всего того сущего, что нам доступно. Всякий знает, что государство падает, нокак? При каких признаках? Иестьли теперь такие Ужасные признаки? Укого? Вот цель! (Примеч. автора, 1874г.)).
Положим,— воспаление легких (pneumonia). Начинается оно большею частью просто, так просто, что его нельзя строго отличить вначале отпростой простуды, отbronchitis, отpleuri-tis иотмножества других иопасных, иничтожных болезней. Недомогание, жар, боль вгруди или вбоку, кашель. Еслибы вэту минуту человек умер отчего-нибудь другого (например, еслибы его застрелили), тоивлегких нашлибы мыочень мало изменений, очень мало отличий отдругих легких. Болезнь неразвита, несложна еще ипотому инеиндивидуализирована инесильна (еще неопасна, несмертоносна, еще мало влиятельна). Чем сложнее становится картина, тем вней больше разнообразных отличительных признаков, тем она легче индивидуализируется, классифицируется, отделяетсяи, сдругой стороны, тем она все сильнее, все влиятельнее. Прежние признаки еще остаются: жар, боль, горячка, слабость, кашель, удушье ит.д., ноесть еще новые: мокрота, окрашенная, смотря послучаю, откирпичного долимонного цвета. Выслушивание дает, наконец, специфический ronchus crepitans. Потом приходит минута, когда картина наиболее сложна: водной части легких простой ronchus subcrepitans, свойственный идругим процессам, вдругой ronchus crepitans (подобный нежному треску волос, которые мыбудем растирать медленно околоуха), втретьем месте выслушивание груди дает бронхиальное дыхание souffle tubaire, наподобие дуновения вкакую-нибудь трубку: это опеченение легких, воздух непроходит вовсе. Наконец может случиться, что рядом сэтим будет инарыв, пещера, итогда мыуслышим иувидим еще новые явления, встретим еще более сложную картину. Тоже самое нам дадут ивскрытия: 1) силу, 2) сложность, 3) индивидуализацию.
Далее, если дело идет квыздоровлению организма, токартина болезни упрощается.
Еслиже дело кпобеде болезни, то, напротив, упрощается, или вдруг, или постепенно, картина самого организма.
Если дело идет квыздоровлению, тосложность иразнообразие признаков, составлявших картину болезни, мало-помалу уменьшаются. Мокрота становится обыкновеннее (менее индивидуализирована); хрипы переходят вболее обыкновенные, схожие схрипами других кашлей; жар спадает, опеченение разрешается, т.е, легкие становятся опять однороднее, однообразнее.
Если дело идет ксмерти, начинается упрощение организма. Предсмертные, последние часы увсех умирающих сходнее, проще, чем середина болезни. Потом следует смерть, которая, сказано давно, всех равняет. Картина трупа малосложнее картины живого организма; втрупе все мало-помалу сливается, просачивается, жидкости застывают, плотные ткани рыхлеют, все цвета тела сливаются водин зеленовато-бурый. Скоро уже труп будет очень трудно отличить отдругого трупа. Потом упрощение исмешение составных частей, продолжаясь, переходят все более иболее впроцессе разложения, распадения, расторжения, разлития вокружающем. Мягкие части трупа, распадаясь, разлагаясь насвои химические составные части, доходят докрайней неорганической простоты углерода, водорода икислорода, разливаются вокружающем мире, распространяются. Кости, благодаря большей силе внутреннего сцепления извести, составляющейих основу, переживают все остальное, ноиони, при благоприятных условиях, скоро распадаются, сперва начасти, апотом инавовсе неорганический ибезличный прах.
Итак, чтобы развитое мынивзяли, болезнили (органический сложный иединый процесс), или живое, цветущее тело (сложный иединый организм), мыувидим одно, что разложению исмерти второго (организма) иуничтожению первой (процесса) предшествуют явления: упрощение составных частей, уменьшение числа признаков, ослабление единства, силы ивместе стем смешение. Все постепенно понижается, мешается, сливается, апотом уже распадается игибнет, переходя внечто общее, несобой уже инедля себя существующее.
Перед окончательной гибелью индивидуализация как частей, так ицелого, слабеет. Гибнущее становится иоднообразнее внутренне, иближе кокружающему миру, исходнее сродственными, близкими ему явлениями (т.е. свободнее).
Так, яички всех самок ивнутренне малосложны, иближе корганизму матери, чем будут близки зародыши, исходнее совсякими другими животными ирастительными первоначальными ячейками.
Разные животные зародыши отделънее яичек имеют уже большеих микроскопических отличий друг отдруга, они уже менее сходны. Утробные зрелые плоды еще разнороднее иеще более отдельны. Это оттого, что они исложнее, иединее, т.е. развитее.
Младенцы, дети еще сложнее иразнороднее; юноши, взрослые люди, довпадения вдряхлость, еще иеще развитее. Вних все больше ибольше (помере истепени развития) сложности ивнутреннего единства, ипотому больше отличительных признаков, больше отдельности, независимости отокружающего, больше своеобразия, самобытности.
Иэто, повторяем, относится нетолько корганизмам, ноикчастямих, ксистемам (нервной, кровеносной ит.д.), каппаратам (пищеварительному, дыхательному ит.д.); относится икпроцессам нормальным ипатологическим; даже иктем идеальным, научным, собирательным единицам, которые зовутсявид, род, класс ит.д.Чем выше, чем развитеевид, род, класс, тем разнообразнее отделы (части, их составляющие), асобирательное, целое все-таки весьма едино иестественно. Так, собака домашняя— животное, весьма развитое; поэтому-то отделение млекопитающих, которое известно под названием домашняя собака,— отделение весьма полное, имеющее чрезвычайно много разнообразных представителей. Род кошек (вшироком смысле), четверорукие (обезьяны), позвоночные вообще— представляют, при всем своем необычайном разнообразии, чрезвычайное единство общего плана. Это все отделения весьма развитых животных, весьма богатых зоологическим содержанием, индивидуализированных, богатых признаками.
Тоже самое мыможем наблюдать иврастительных организмах, процессах, органах иврастительной классификации поотделам, пособирательным единицам.
Все вначале просто, потом сложно, потом вторично упрощается, сперва уравниваясь исмешиваясь внутренне, апотом еще более упрощаясь отпадением частей иобщим разложением, доперехода внеорганическую «Нирвану».
При дальнейшем размышлении мывидим, что этот триединый процесс свойствен нетолько тому миру, который зовется собственно органическим, но, может быть, ивсему существующему впространстве ивремени. Может быть, онсвойствен инебесным телам, иистории развитияих минеральной коры, ихарактерам человеческим; онясен входе развития искусств, школ живописи, музыкальных иархитектурных стилей, вфилософских системах, вистории религийи, наконец, вжизни племен, государственных организмов ицелых культурных миров.
Янемогу распространяться здесь долго иразвивать подробно мою мысль. Яограничусь только несколькими краткими примерами иобъяснениями. Например, для небесного тела:
а) период первоначальной простоты: расплавленное небесное тело, однообразное, жидкое;б) период срединный, тосостояние, которое можно назвать вообще цветущей сложностью: планета, покрытая корою, водою, материками, растительностью, обитаемая, пестрая; в) период вторичной простоты, остывшее или вновь, вследствие катастрофы, расплавленное тело ит.д.
Мызаметим тоже ивистории искусств: а) период первоначальной простоты: циклопические постройки, конусообразные могилы этрусков (послужившие, вероятно, исходным образцом для куполов ивообще для круглых линий развитой римской архитектуры), избы русских крестьян, дорический орден ит.д., эпические песни первобытных племен; музыка диких, первоначальная иконопись, лубочные картины ит. д.;б) период цветущей сложности: Парфенон, храм Эфесской Дианы (вкотором даже наколоннах были изваяния), Страсбургский, Реймский, Миланский соборы, св.Петра, св.Марка, римские великие здания, Софокл, Шекспир, Данте, Байрон, Рафаэль, Микеланджело ит.д.; в) период смешения, перехода вовторичное упрощение, упадка, замены другим: все здания переходных эпох, романский стиль (доначала готического иотпадения римского), все нынешние утилитарные постройки, казармы, больницы, училища, станции железных дорог ит.д.Вархитектуре единство естьто, что зовут стиль. Вцветущие эпохи постройки разнообразны впределах стиля; нет ниэклектического смешения, нибездарной старческой простоты. Впоэзии тоже: Софокл, Эсхил иЕврипид— все одного стиля; впоследствии всё, содной стороны, смешивается эклектически ихолодно, понижается ипадает.
Примером вторичного упрощения всех прежних европейских стилей может служить современный реализм литературного искусства. Внем есть нечто иэклектическое (т.е. смешанное), иприниженное, количественно павшее, плоское. Типические представители великих стилей поэзии все чрезвычайно несходны между собою: уних чрезвычайно много внутреннего содержания, много отличительных признаков, много индивидуальности. Вних много итого, что принадлежит веку (содержание), итого, что принадлежитим самим, их личности, тому единству духа личного, которое они влагали вразнообразие содержания. Таковы: Данте, Шекспир, Корнель, Расин, Байрон, Вальтер Скотт, Гёте, Шиллер.
Внастоящее время, особливо после 48-го года, все смешанное исходнее между собою: общий стиль— отсутствие стиля иотсутствие субъективного духа, любви, чувства. Диккенс вАнглии иЖорж Занд воФранции (яговорю про старыеее вещи), как они ниразличны друг отдруга, нобыли оба последними представителями сложного единства, силы, богатства, теплоты. Реализм простой наблюдательности уже потому беднее, проще, что внем уже нет автора, нет личности, вдохновения, поэтому онпошлее, демократичнее, доступнее всякому бездарному человеку ипишущему, ичитающему.
Пошлые общедоступныеоды, мадригалы иэпопеи прошлого века были подобнымже упрощением, понижением предыдущего французского классицизма, высокого классицизма Корнелей, Расинов иМольеров.
Вистории философии тоже: а) первобытная простота: простые изречения народной мудрости, простые начальные системы (Фалес ит. п);б) цветущая сложность: Сократ, Платон, стоики, эпикурейцы, Пифагор, Спиноза, Лейбниц, Декарт, Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель; в) вторичное упрощение, смешение иисчезновение, переход всовершенно иное: эклектики, безличные смесители всех времен (Кузен); потом реализм феноменальный, отвергающий отвлеченную философию, метафизику: материалисты, деисты, атеисты. Реализм очень прост, ибо ондаже инесистема, атолько метод, способ: онесть смерть предыдущих систем. Материализмже есть бесспорно система, но, конечно, самая простая, ибо ничего неможет быть проще игрубее, малосложнее, как сказать, что всё вещество ичто нет ниБога, нидуха, нибессмертия души, ибо мыэтого невидим инетрогаем руками. Внаше время это вторичное упрощение философии доступно нетолько образованным юношам, стоящимеще, полетам своим, настепени первобытной простоты, настепени незрелых яблок, или семинаристам циклопической постройки, нодаже парижским работникам, трактирным лакеям ит.п.Материализм всегда почти сопровождает реализм; хотя реализм сам посебе еще инедает права нинаатеизм, нинаматериализм. Реализм отвергает всякую систему, всякую метафизику; реализм есть отчаяние, самооскопление, вот почему онупрощение! Наматериалистическиеже выводы онправ все-таки недает.
Материализм, сосвоей стороны, есть последняя изсистем последней эпохи: онцарствует дотехпор, пока тотже реализм несумеет иему твердо сказать свое скептическое слово. Заскептицизмом иреализмом обыкновенно следует возрождение: одни люди переходят кновым идеальным системам, удругих является пламенный поворот крелигии. Так было вдревности; так было вначале нашего века после реализма иматериализма XVIIIстолетия.
Иметафизика, ирелигия остаются реальными силами, действительными, несокрушимыми потребностями человечества.
Томуже закону подчинены игосударственные организмы, ицелые культуры мира. Иуних очень ясны эти три периода: 1) первичной простоты, 2) гнетущей сложности и3) вторичного смесительного упрощения. Оних яповторю особо, дальше.
Жители Москвы и области в ближайшие дни смогут увидеть полет МКС
Международную космическую станцию (МКС) в ближайшие дни можно будет увидеть над Москвой и Подмосковьем, для этого ушедшим на изоляцию жителям даже не придется выходить на улицу - станция будет видна из окон квартир, сообщает Музей космонавтики.
Первопроходцы Марса. Пять самых знаменитых марсоходов
20 марта NASA сообщила о полной готовности марсохода Perseverance к полету. На него были установлены специальные пробоотборники для грунта. Именно в них марсоход может привезти на Землю образцы поверхности и, кто знает, возможно и жизнь.
На Марсе обнаружили странную дыру
Ученые НАСА обнаружили на снимках Марса необычную дыру. Отверстие расположено на склоне потухшего вулкана и может намекать на живые организмы, сообщается в блоге НАСА.
Планета Марс | Технический прогресс | Космодромы | высокие технологии | Современная культура | Иван Ильин | Шпенглер | Национальная идея | наукограды | городские игры
« Назад