То, что вконечном счете возобладало всредневековом мире, представляет собой абсолютную противоположность традиционному типу цивилизации. Иопыт показывает совсе большей очевидностью, что исходя изценностей Традиции (при том предположении, что еще есть люди, которые могутих признавать ипридерживаться) невозможно посредством эффективных действий, даже предпринимаемых сразмахом, изменить заметным образом нынешнее положение вещей. После последних мировых потрясений непредставляется возможным, чтобы нации или большинство людей, учреждений иобщественные условия вцелом, идеи, интересы исилы, преобладающие внашу эпоху, могли служить рычагами для действий такого рода. Тем неменее, есть люди, которые остались наногах среди развалин, среди этого разложения икоторые, более или менее сознательно, принадлежат квышеупомянутому иному миру. Небольшое войско как будто намерено еще сражаться напроигранных позициях. Если оно недрогнуло, неунизилось докомпромисса, соблазнившись надеждой науспех, тоего существование является веским тому свидетельством. Другие, наоборот, ушли вполную изоляцию, однако для этого требуется внутренняя предрасположенность ипривилегированные материальные условия, атаких возможностей скаждым днем все меньше. Влюбом случае это второе извозможных решений. Следует упомянуть, наконец, обочень редких людях, которые винтеллектуальной области могут еще утверждать «традиционные» ценности независимо откакойбы тонибыло непосредственной цели ради «акта присутствия», чтобы современная обстановка незакрыла полностью горизонт нетолько вматериальном плане, ноивплане идей, вследствие чего люди несмогут больше пользоваться иной шкалой ценностей, нежели нынешняя. Благодаря таким людям можно сохранить дистанцию, указать наиные возможные измерения, иные значения жизнитем, кто еще способен отвернуться, чей взгляд еще неприкован целиком ксовременным ибанальным вещам.
Момент, который следует прояснить прежде всего, это отношение к«пережиткам». ВЗападной Европе, вособенности, продолжают существовать привычки, учреждения, обычаи вчерашнего, т.е. буржуазного мира, которые доказали свою устойчивость. Когда сегодня говорят окризисе, речь идет, посути, окризисе буржуазного мира: переживают этот кризис иявляются объектом распада основы буржуазной цивилизации ибуржуазного общества. Это нето, что мыназываем миром Традиции. Всоциальном, политическом икультурном планемир, который рушится, этомир, образовавшийся после революции Третьего сословия ипервой промышленной революции, хотя кнему иногда примешиваются остатки более древнего порядка, первоначальная жизненная сила которых ослабела.
Каковыже должны быть отношения людей, которые нас интересуют, сэтим миром? Это основной вопрос, потому что ответ нанего зависит отзначения, которое придается явлениям кризиса ираспада, все более явным внашидни, итой линии поведения, которой следует придерживаться вотношенииих итого, что ими еще нецеликом затронуто или разрушено.
Ответ может быть только отрицательным. Люди нашего типа неимеют ничего общего сбуржуазным миром. Следует рассматривать все буржуазное как нечто новое иантитрадиционное, возникшее врезультате негативных иразрушительных процессов. Всовременных кризисных явлениях часто видят своего рода Немезиду ивозвратный удар: именно тесилы, которые всвое время были введены вдействие против старой, традиционной европейской цивилизации, обратились противтех, ктоих вызвал, подрывая всвою очередьих позиции иидя еще дальше, кпоследней стадии общего процесса распада. Это наиболее явно выражается вэкономико-социальном плане, вотношениях между буржуазной революцией Третьего сословия исоциалистическими имарксистскими движениями, одни изкоторых продолжают линию демократии илиберализма, адругие— социализма. Первые только открывают дорогу вторым, ате, всвою очередь, устраняют первых, давим выполнить свою функцию.
Поэтому один вариант выхода следует самым решительным образом отклонить: онзаключается вопоре напережитки буржуазного мира, в«его защите ииспользовании вкачестве базы для борьбы против самых неистовых течений распада иниспровержения, предприняв попытку возродить или укрепить эти остатки спомощью более высоких, традиционных ценностей.
Прежде всего, учитывая общую ситуацию, которая выявляется каждый день после тех переломных событий, какими были две мировые войны иих последствия, придерживаться такой линии поведения значилобы тешить себя иллюзиями относительно существующих материальных возможностей. Уже совершившиеся преобразования слишком глубоки, чтобы быть обратимыми. Силы, которые высвобождены или высвобождаются, нельзя будет интегрировать врамки структур вчерашнего мира. Именно тот факт, что попытки реакции связаны сэтими структурами, лишенными какойбы тонибыло высшей легитимности, придает силу ниспровергателям. Сдругой стороны, этот путь привелбы кдвусмысленности, недопустимой видеальном плане иопасной вплане тактическом. Как мыуже сказали, традиционные ценности— то,что мыназываем традиционными ценностями,— это небуржуазные ценности, аих антитеза. Придавать значение этим пережиткам, связыватьих тем или иным образом страдиционными ценностями, обусловливать последними вцелях, которые мытолько что указали,— этот путь свидетельствовалбы оплохом понимании самих традиционных ценностей иобих принижении доуровня достойного сожаления иопасного компромисса. Опасного, потому что связывать тем или иным образом традиционные идеи состаточными формами буржуазной цивилизации значилобы подставлятьих самих под удар входе той неизбежной, законной инеобходимой атаки, которая ведется сегодня против этой цивилизации.
Таким образом, следует ориентироваться напротивоположное решение, хотя оно затрудняет жизнь исвязано сдругим риском. Хорошо порвать все связи стем, что обречено наболее или менее быстрое исчезновение. Нопроблема тогда будет заключаться втом, чтобы сохранить общее направление, неопираясь нинакакую существующую или унаследованную форму, включая подлинно традиционные, ноуже принадлежащие истории прошлые формы. Преемственность может сохраняться вплане, так сказать, экзистенциальном, или, если выражаться точней, вформе внутренней ориентации бытия всочетании ссамой широкой внешней свободой. Помощь, которую может продолжать оказывать Традиция, небудет исходить отположительных, правильных ипризнанных структур цивилизации, которая некогдаее породила, но, прежде всего, отдоктрины, которая содержалаее принципы какбы внеоформленном состоянии, более высоком иболее древнем посравнению сконкретными формами, развившимися входе истории, доктрины, которая впрошлом небыла достоянием масс, аимела характер „внутренней доктрины“.
Востальном, учитывая невозможность действовать положительным образом внаправлении реального ивсеобщего возврата кнормальной итрадиционной системе; учитывая невозможность органически устроить свое собственное существование вусловиях современного общества, его культуры инравов, остается посмотреть, вкакой мере можно полностью смириться ссостоянием распада, если оннезатрагивает вас внутренне. Следует также изучить вопрос— что насовременном, переходном этапе можно выбрать, отделить отостального ипринять как свободную форму поведения, которая внешне небудет выглядеть анахроничной ипозволит даже помериться силами стем, что есть самого передового вобласти современных идей инравов, руководствуясь внутренне совершенно иным духом.
Предложенная кем-то формула „идти нетуда, где защищаются, атуда, где атакуют“ как раз иможет быть принята группой людей иного рода, последователей Традиции, окоторых идет речь. Это означает, что хорошо былобы подтолкнутьто, что уже шатается ипринадлежит вчерашнему миру, чем пытаться искусственно продлевать его существование. Это возможная, естественная тактика: помешать тому, чтобы конечный кризис нестал деломсил, противоположныхтем, которые стояли уего истоков. Риск такой линии очевиден: незнаешь, закем останется последнее слово. Новсовременную эпоху все опасно. Длятех, кто остается наногах, это, может быть, единственное преимущество, которое онаим предоставляет.
Нужно уточнить направление кризиса ипроцесса распада, очем плачут сегодня многие, ипоказать, что реальная инепосредственная цель этого процесса разрушения— буржуазная цивилизация ибуржуазное общество. Если взять заэталон традиционные ценности, движение вэтом направлении началось спервого отрицания предшествующего, высшего мира. Отсюда следует, что кризис современного мира может представлять собой, поГегелю, „отрицание отрицания“ и, следовательно, явление насвой манер положительное. Альтернатива такова: это или „отрицание отрицания“ кончится ничем, разнообразными формами хаоса, распада имятежа, которые характеризуют многие тенденции последних поколений, тем хаосом, который плохо скрывает засобой организованная система материальной цивилизации, или это отрицание создаст для тех людей, окоторых здесь идет речь, новое свободное пространство, могущее послужить предварительным условием для последующей созидательной деятельности.
1. „Оседлать тигра“
Речь идет оперспективе, уже упомянутой выше, согласно которой нашу эпоху можно вконечном счете рассматривать как переходную.
Формула, которую мывыбрали вкачестве названия, может послужить переходом междутем, что мысказали досихпор, ирассматриваемой доктриной. Эта дальневосточная формула означает, что если вам удастся оседлать тигра, оннесможет броситься навас, и, кроме того, если неслезать, если неотпускать свою добычу, можно вконечном счете победитьего. Вспомним длятех, кого это интересует, что аналогичную тему можно найти унекоторых школ традиционной мудрости, например, уяпонской школы Дзен (различные ситуации счеловеком ибыком) ивклассической античности (испытания Митры, при которых бешеный бык тащит героя, неослабляющего хватки, акогда животное устанет иостановится, Митра его убьет).
Символика здесь многоплановая.Ееможно отнести клинии поведения вплане внутренней личной жизни, нотакже клинии поведения, которой следует придерживаться, когда критические ситуации проявляются висторическом иколлективном плане. Впоследнем случае нас интересует связь между этим символом ивзглядом наобщую структуру истории сточки зрения теории циклов, вчастности, напоследовательную смену „четырех веков“. Это учение имеет идентичные аспекты наВостоке инаЗападе (теория Вико— лишь его отзвук).
Вклассическом мире говорили опостепенной деградации человечества отзолотого века кжелезному, как называл его Гесиод. Всоответствующем индийском учении последний век называется Кали-юга (темныйвек), причем подчеркивается, что этой эпохе присуща обстановка распада, переход всвободное ихаотическое состояние индивидуальных иколлективных, материальных, психических идуховныхсил, которые дотого разными способами сдерживались законами, посланными свыше, ивлиянием высшего порядка. Тантрические тексты дают яркий образ этой ситуации, говоря, что она соответствует полному пробуждению женского божества Кали, символизирующего первичные стихии мира ижизни, всвоихже „инфернальных“ аспектах это богиня секса иоргаистических обрядов. „Спящая“ дотехпор, т.е. скрывающая эти аспекты; в„темныйвек“ она полностью пробуждается иначинает действовать.
Тексты, которые рассказывают овеке Кали, тоже гласят, что нормы жизни, которые имели смысл вэпохи, когда божественные силы оставались доопределенной степени живыми идействующими, впоследний век следует считать устаревшими. Появится иной тип человека, неспособного следовать древним заповедям. Более того, попричине иной исторической, т.е. планетарной среды, эти заповеди, даже еслиим следовать, непринесут техже плодов. Поэтому отныне предлагаются иные нормы иотменяется закон сохранения втайне допоры довремени ряда истин, особых „обрядов“ иособой этики попричинеих опасного характера ипротивоположности сформами нормального существования, регулируемого священной традицией. Значение этого совпадения взглядов очевидно для всех. Вэтом, как ивдругих моментах, наши идеи, далекие оттого, чтобы иметь личный ислучайный характер, сливаются стеми перспективами, которые мир Традиции знал уже тогда, когда предвидел иизучал общие ситуации ненормального типа.
Посмотрим теперь, как применяется квнешнему миру, ксреде принцип „оседлать тигра“. Онможет означать, что когда цикл цивилизации приближается кконцу, трудно достичь какого-либо результата, если сопротивляться, непосредственно противостоять силам движения. Течение слишком сильное, оно поглотитвас. Суть втом, чтобы недать произвести насебя впечатление всемогуществу икажущемуся триумфу сил эпохи. Лишенные связи свысшим началом, эти силы имеют, вдействительности ограниченное поле действий. Поэтому надо недать себя загипнотизировать настоящему, тому, что нас окружает, аиметь ввиду условия, которые могут создаться позже. Правило может быть таким: дать свободу действий силам ипроцессам эпохи, нооставаться твердым иготовым вмешаться, когда „тигр, который неможет броситься натого, кто его оседлал, устанет бежать“. Вособом толковании христианская заповедь непротивления злу может иметь такойже смысл: отказ отпрямого действия иотход навнутреннюю позиционную линию.
Перспектива, которую открывает циклическая доктрина, подразумевает здесь следующее: когда кончается один цикл, начинается другой, иточка, где определенный процесс достигает кульминации, является одновременно точкой, где онменяет направление напротивоположное. Проблема непрерывности между одним циклом идругим тем неменее остается. Пользуясь образом Гофмансталя, можно назвать положительным исходом встречутех, кто бодрствовал долгой ночью, итех, кто может быть появится утром новогодня. Нонельзя быть уверенным втаком исходе, невозможно предвидеть суверенностью, каким образом ивкаком плане может проявиться определенная преемственность между циклом, подходящим кконцу, иследующим. Поэтому следует придать линии поведения, действительной для нынешней эпохи, очем говорилось выше, автономный характер ивнутреннюю индивидуальную ценность. Однако привлекательность более или менее далекой положительной перспективы недолжна играть здесь главной роли. Возможна полная неудача дозавершения цикла, ивозможности, открывающиеся перед новым движением занулевой точкой, будут использованы другими людьми посленас, которые тоже будут держаться твердо, ненадеясь напрямой результат или навнешние изменения.
Средитех, кто признает кризис современного мира, атакже отказывается считать современную цивилизацию цивилизацией ввысшем смысле слова, апогеем имерилом всех прочих, есть итакие, кто обратил свой взгляд кВостоку, где, поих мнению, сохранилась татрадиционная идуховная ориентация жизни, которая наЗападе давно перестала служить основой эффективной организации различных областей существования. Задают даже вопрос, нельзяли найти наВостоке точки опоры для подъема иреинтеграции Запада. Самым серьезным представителем этой тенденции был Рене Генон.
Нонужно ясно видеть, вкакой плоскости мыоказываемся, ставя эту проблему. Если речь идет опростых доктринах и„интеллектуальных“ контактах, подобные исследования законны. Носледует отметить, что тогда можно найти ценные примеры иобразцы, покрайней мере частично, внашем собственном традиционном прошлом, необращаясь кнеевропейским цивилизациям. Однако таким способом многого недостичь. Речь пойдет обобмене навысоком уровне между изолированными элементами, исповедующими метафизические системы, Еслиже надеяться на что-то большее, нареальное воздействие нажизнь, тонеследует предаваться иллюзиям. Восток сам следует теперь понашему пути, онстановится все более подверженным идеям ивлияниям, которые привели нас туда, где мынаходимся, он„модернизируется“, принимает наши формы „светской“ иматериалистической жизни, атотрадиционное иподлинное, что еще сохраняетсятам, все более теряет почву иоттесняется вмаргинальную зону, Ликвидация „колониализма“, материальная независимость, которую восточные народы стремятся обеспечить поотношению кевропейцам, тесно связаны совсе большей зависимостью отидей, обычаев и„прогрессивного“ образа мыслей Запада.
Учение оциклах позволяет думать, что тонаВостоке, что может иметь ценность вглазах человека Традиции, принадлежит костаточному наследию, которое продолжает существовать непотому, что эти страны действительно спаслись отпроцесса упадка, апросто потому, что там этот процесс находится еще вначальной стадии. Итолько вопрос времени, когда эти цивилизации догонятнас, окажутся втойже точке, что имы, истолкнутся стемиже проблемами, темиже явлениями распада под знаком „прогресса“ имодернизма, Ритмы могут оыть даже более быстрыми. Китай, например, уже представил доказательства того, как можно менее чем за20лет пройти путь отимперской итрадиционной цивилизации доматериалистического иатеистического коммунистического режима, путь, накоторый европейцы затратили века.
„Миф оВостоке“ запределами круга ученых испециалистов пометафизическим дисциплинам, является, таким образом, ложным. „Пустыня растет“, нет другой цивилизации, которая моглабы послужить нам опорой, нам придется водиночку решать наши проблемы. Единственная положительная, ногипотетическая перспектива, которую открывают перед нами впорядке компенсации циклические законы, такова: процесс перехода оттемного века кконечной фазе начался унас, поэтому неисключено, что мытакже первыми пройдем нулевую точку, когда другие цивилизации, позже нас вступившие натотже путь, будут находиться более или менее нанашей нынешней стадии, отказавшись оттого, чтоим еще дают сегодня высшие ценности итрадиционные формы организации, привлекательные длянас, Врезультате роли переменятся, иЗапад окажется вточке, расположенной заотрицательным пределом, ибудет выполнять новую функцию общего вождя, отличную оттой, которую онвыполнял впрошлом, при технико-индустриальной иматериальной цивилизации, единственным результатом которой было всеобщее выравнивание.
2. „Аполитея“
Всовременную эпоху нет государства, которое моглобы посвоей природе претендовать наподлинную инеотчуждаемую власть. Более того: сегодня нельзя больше говорить огосударстве вподлинном, традиционном смысле слова. Сегодня существуют только „представительные“ иадминистративные системы, воснове которых лежит негосударство как вещь всебе, как воплощение идеи ивысшей власти, а„общество“, определяемое вбольшей или меньшей степени термином „демократия“. Этот задний план сохраняется даже при тоталитарных коммунистических режимах, незря они претендуют название „народных демократий“. Вот почему давно уже несуществует подлинных суверенов, монархов побожественному праву, способных держать меч искипетр, символы высшего человеческого идеала. Сто лет назад Доносо Кортес констатировал, что нет больше королей, способных объявить себя королями кроме как „поволе нации“, идобавил, что еслибы они ибыли, ихбы непризнали. Очень редкие монархии, которые еще существуют, это пережитки, заведомо лишенные смысла исодержания, атрадиционная знать потеряла свой характер политического класса, асним ивсякий престиж ивсякое значение: она невызывает больше интереса унаших современников, занимая только место настраницах иллюстрированных журналов наодном уровне скинозвездами, спортивными чемпионами иопереточными принцами всвязи скакими-нибудь личными, сентиментальными или скандальными авантюрамиее выродившихся представителей.
Ноивне традиционных кадров сегодня нет настоящих вождей. „Иотгосподствующих отвернулсяя, когда увидел, что они теперь называют господством: хлопотать иторговаться из-за власти — столпою!“ Изо всех лицемеров худшими мне кажутсяте, кто властвует, имитируя добродетели рабов». Эти слова Ницше приложимы исегодня ковсему «правящему классу» без исключения.
Как перестало существовать настоящее, иерархическое иорганическое государство, так несуществует теперь иникаких партий или движений, ккоторым можно былобы примкнуть без оговорок изакоторые можно былобы сражаться сабсолютной уверенностью, считая себя защитником высшей идеи. Несмотря наразнообразие этикеток, современный мир партий сводится крежиму политиканов, часто играющих роль марионеток наслужбе финансистов, промышленников или профсоюзов.
Как перестало существовать настоящее, иерархическое иорганическое государство, так несуществует теперь иникаких партий или движений, ккоторым можно былобы примкнуть без оговорок изакоторые можно былобы сражаться сабсолютной уверенностью, считая себя защитником высшей идеи. Несмотря наразнообразие этикеток, современный мир партий сводится крежиму политиканов, часто играющих роль марионеток наслужбе финансистов, промышленников или профсоюзов. Кроме того, общая ситуация теперь такова, что даже еслибы существовали партии или движения иного рода, они ненашлибы почти никакого отклика влишенных корней массах, положительно реагирующих только натех, кто сулитим материальные блага и«социальные завоевания». Если заставлять вибрировать нетолько эти струны, тоединственно, где массы можно еще сегодня— исегодня более, чем когда-либо— задрать заживое, это вплоскости страстей иподсознания, сил, которые посамой своей природе лишены какойбы тонибыло стабильности. Именно наэти силы рассчитывают демагоги, народные вожаки, манипуляторы мифов, фабриканты «общественного мнения». Поучительна вэтом отношении судьба режимов, которые вчера вГермании иИталии хотели противопоставить себя демократии имарксизму: тот потенциал энтузиазма иверы, который они возбудили вогромных массах, бесследно исчез вкритический момент, когда неоказалось опоры ввиде новых, противоположных мифов, которые заменилибы прежние всилу одного лишь естественного хода вещей. Этого, как правило, иследует ожидать отлюбого коллективного движения, лишенного глубинного измерения, опирающегося насилы, окоторых мыговорили выше, соответственно наодин демос иего суверенитет, т.е. на«демократию» вбуквальном смысле слова.
Эта иррациональная, подсознательная плоскость или плоскость чисто материальной и«социальной выгоды»— вот единственные области, где после исчезновения старых режимов возможна эффективная политическая деятельность. Поэтому даже если сегодня появятся вожди, достойные этого имени, люди, которые будут взывать ксилам иинтересам иного рода, небудут обещать материальных выгод, апотребуют ото всех строгой дисциплины, нестанут проституировать иунижаться, чтобы обеспечить себе эфемерную изыбкую личную власть— такие вожди ненайдут отклика всовременном обществе. «Бессмертные принципы 1789года» иравные права, предоставленные абсолютной демократией индивидууму-атому без учета квалификации иранга, вторжение масс вполитическую сферу, настоящее «нашествие варваров снизу» (В. Ратенау)— вот что привело кэтому. Иостается верным вывод, который сделал Ортега-и-Гассет: «Характерный факт нашего времени заключается втом, что вульгарная душа, вполне сознавая себя вульгарной, имеет наглость утверждать право навульгарность инавязывать его повсюду».
Однако, очень малотех, кто сегодня потемпераменту или попризванию еще верит, несмотря ниначто, ввозможность очистительной политической деятельности. Номыспециально обращаемся клюдям такого типа, которые, будучи духовно близкими ктем, кто готов сражаться даже набезнадежных позициях, имеют иные ориентиры. Единственная норма поведения, которую такой человек может выработать, исходя изобъективного баланса ситуации, это отсутствие интереса иотстраненность ото всего, что сегодня называется «политикой». Этот принцип вдревности обозначался термином «аполитея».
Однако нужно подчеркнуть, что этот принцип относится квнутренним установкам. Всовременной политической ситуации, вобстановке демократии и«социализма» обязательные условия игры таковы, что человек, окотором идет речь, неможет принять вней участие, еслион, как мыпредположили, знает, что сегодня нет никакой идеи, никакого дела, никакой цели, которые заслуживалибы того, чтобы отдатьсяим всем своим существом, инет ниодного требования, закоторым можно былобы признать хотябы малейшее моральное право иобоснование заисключением того, что вчисто эмпирическом плане просто вытекает изположениядел. Но«аполитея», отстраненность, необязательно означает отказ отдеятельности вчистом виде. Мыуже говорили обаскетизме, суть которого заключается встремлении осуществить определенную задачу излюбви кдействию как таковому, вдухе совершенства, без личной заинтересованности. Впринципе нет причины исключать отсюда политическую сферу инерассматриватьее как отдельный случай среди многих других, потому что характер действий, окоторых мыговорили, нетребует никаких объективных ценностей высшего порядка иникаких эмоциональных ииррациональных импульсов. Ноесли кто-то может посвятить себя политической деятельности, ясно, что, поскольку имеет значение только деятельность сама посебе исовершенно безличный характер этой деятельности, политическая деятельность непридасттем, кто еюзанимается, большого значения или достоинства посравнению стеми случаями, еслибы онзанимался, втомже духе, какой-нибудь бессмысленной колонизацией, биржевыми спекуляциями, наукой, иможно даже сказать, чтобы идея была совершенно понятной,— контрабандой оружия или торговлей женщинами.
Всмысле, употребленном здесь, аполитея неналагает никаких ограничений вовнешнем плане ивлечет засобой обязательно практическое неучастие. Человек действительно отстраненный неявляется нипрофессиональным аутсайдером иполемистом, ниотказником поэтическим соображением, нианархистом. Сделав вывод, что жизнь сее переплетениями, незатрагивает его внутреннюю сущность, онможет доказать свои качества солдата, выполняющего свою задачу, нетребуя оправдания итеологического обоснования справедливости своего дела. Мыможем говорить вэтом случае одобровольном участии личности, нонеее внутренней сущности, когда человек, даже участвуя, остается одиноким. Мыуже говорили, что положительное преодоление нигилизма заключается втом, что действия личности непарализуютсятем, что она непридаетим значения. Будет только невозможным вэкзистенциальном плане действовать под влиянием какого-нибудь современного политического или социального мифа, воспринимая всерьез исозначениемвсе, что составляет современную политическую жизнь. Аполитея это неустранимая внутренняя дистанция поотношению ксовременному обществу иего «ценностям», это отказ иметь сним какиебы тонибыло духовные или моральные связи. При такой установке деятельность, которая удругих предполагает, наоборот, существование таких связей, может осуществляться вином духе. Кроме того, остается сфера деятельности, вкоторой можно служить высшим иневидимым целям...
Необходимо уточнить один момент: эта отстраненность должна сохраняться даже поотношению кконфронтации двух блоков, которые спорят сегодня замировое господство, демократического икапиталистического Запада икоммунистического Востока. Вдуховном плане эта борьба неимеет никакого значения. Запад непредставляет никакой высшей идеи. Сама его цивилизация, основанная наотрицании традиционных ценностей, несет всебе теже самые разрушительные начала, имеет туже нигилистическую основу, которые отчетливо проявляются вмарксистском икоммунистическом мире, хотя ивиных формах инаином уровне. Проблема ценностей здесь, таким образом, неидет врасчет, ночеловеку иного типа придется разрешить проблему практического порядка. Таузкая кромка материальной свободы, которую демократический мир еще оставляет для кое-какой внешней деятельности, если несвязывать себя сней внутренне, исчезает при коммунистическом режиме. Сэтой точки зрения можно занять позицию против советской коммунистической системы попричинам чисто физического порядка, анепотому, разумеется, что противоположная система вдохновляется какими-то более высокими идеями.
Следует вспомнить, сдругой стороны, что люди, которыми мызанимаемся, совершенно незаинтересованы втом, чтобы утвердиться или выразить себя всегодняшней внешней жизни, их глубинная жизнь остается невидимой инеприкосновенной, коммунистическая система неозначает для них такой драмы, как для других, «катакомбный фронт» может существовать ипри этой системе. Внынешней борьбе замировую гегемонию таили иная ориентация— недуховная проблема, это банальный выбор, дело вкуса или темперамента.
Общая ситуация, влюбом случае, остается тойже, какой описалее Ницше: «Борьба заглавенство вусловиях, лишенных всех ценностей: это цивилизация больших городов, газет, лихорадки, бесплодности». Таковы рамки, оправдывающие внутренний императив «аполитеи» ради защиты образа идостоинстватех, кто ощущает свою принадлежность киному человечеству иневидит вокруг себя ничего, кроме пустыни.
3. Люди одного дела
Перейдем теперь ксоциальной сфере всобственном смысле слова. Нельзя неизвлечь вывода изтого факта, что все оригинальные общности либо распались, либо находятся напути краспаду; каста, род, нация, родина, даже семья. Там, где эти общности еще непрекратили существование, ими движет неживая сила, связанная сих предназначением, апростая сила инерции. Мыэто уже видели напримере личности: сегодня существует нестабильная масса «индивидуумов», лишенных органических связей, масса, сдерживаемая внешними структурами или движимая бесформенными именяющимися коллективными течениями. Различия, которые существуют сегодня, это ненастоящие различия, классы это только текучие экономические классы. Здесь опять сохраняет свою актуальность слова Заратустры: «Чернь наверху, чернь внизу? Что еще значат внаши дни „бедные“ и„богатые“? Яотказываюсь различать одних идругих». Единственные реальные иерархии— технического порядка, это специалисты наслужбе материальных благ, потребностей (большей частью, искусственных) и«развлечений» человекообразных животных: вэтих иерархиях нет места длятех, кто обладает внутренним превосходством.
Вместо традиционных общностей, сословий, каст или функциональных классов, корпораций, где каждый чувствовал себя связанным воимя сверхиндивидуального принципа, определяющего всю его жизнь, придаваяей смысл иориентацию, сегодня мыимеем ассоциации, где преобладают исключительно материальные интересы индивидуумов, объединенных только наэтой основе: профсоюзы, партии. Бесформенное состояние народов, превратившихся впростые массы, таково, что невозможен иной порядок, кроме централизованного ипринудительного. Ивсилу неизбежности гипертрофированные централизованные структуры современных государств, которые все больше вмешиваются, все больше ограничивают, хотя ипровозглашают демократические свободы, предотвращают полный хаос, ноодновременно разрушаютто, что осталось оторганических связей исообществ. Предела эта социальная нивелировка достигает воткрыто тоталитарных формах.
Сдругой стороны, абсурдность системы современной жизни особенно видна вее экономических аспектах, определяющихее сегодня абсолютным ирегрессивным образом. Содной стороны, совершился решительный переход отэкономики необходимости кэкономике избытка, одна изпричин чего— перепроизводство ипрогресс промышленной техники. Ночтобы изготовленная продукция могла найти сбыт, необходимо возбудить вмассах максимальное количество потребностей, которые помере того, как становятся привычными и«нормальными», все больше обуславливают жизнь отдельного человека. Первый фактор здесь— сама природа производственного процесса, который, начавшись, увлекает изахлестывает современного человека, как гигант, освобожденный отцепей, неможет остановиться иоправдывает формулу Вериера Зомбарта «Fiat productio, pereat homo!» Иесли при капиталистическом строе факторы, действующие вэтом направлении это нетолько жажда прибылей идивидендов, ноиобъективная необходимость снова вкладывать капиталы, чтобы затор водном месте непарализовал всю систему, тодругая, более общая причина непрерывного роста производства внаправлении экономики избытка заключается внеобходимости использования ручного труда для борьбы сбезработицей. Принцип перепроизводства исверхиндустриализации, внутренняя необходимость частного капитализма вомногих государствах определяет социальную политику. Так порочный круг замыкается внаправлении, противоположном уравновешенной системе, где процессы сдерживаются врациональных пределах.
Еще более важная причина абсурдности современной жизни это беспрепятственный рост населения, стимулируемый демократией, «завоеваниями науки» ипомощью всем без разбора. Демоническая пандемия деторождения— вот главная сила, которая непрерывно питает иподдерживает всю систему современной экономики, шестеренки которой все больше затягивают отдельного человека. Ивэтом одно издоказательств смехотворности грез современного человека омогуществе: этот создатель машин, господин природы, родоначальник атомной эры втом, что касается секса, находится почти что науровне животного или дикаря: оннеспособен хоть немного обуздать самые примитивные сексуальные импульсы. Повинуясь слепой судьбе, оннепрерывно увеличивает, несознавая свою ответственность, бесформенную человеческую массу исоздает самую главную издвижущих сил всей системы искусственной, все более обусловленной, припадочной экономической жизни современного общества, создавая одновременно бесчисленные очаги нестабильности исоциальной имеждународной напряженности. Круг, таким образом, снова замыкается: массы, потенциал избыточной рабочей силы, создают избыточную продукцию, которая, всвою очередь, ищет все более широкие рынки ивсе большие массы, чтобы они потребляли эту продукцию. Нельзя больше недооценивать тот факт, что индекс демографического роста тем выше, чем ниже место насоциальной лестнице, иэто дополнительный фактор регресса.
Констатации этого рода явны добанальности, их легко можно развить иобосновать путем специального анализа. Однако достаточно наметить основные пункты, чтобы оправдать принцип внутренней отстраненности нетолько отсовременного политического мира, ноиотобщества вцелом: человек иного типа неможет быть частью «общества», которое, подобно нашему, бесформенно инетолько опустилось науровень чисто материальных, экономических, «физических» ценностей, ноиживет иразвивается наэтом уровне всумасшедшей гонке под знаком абсурда. «Аполитея» означает занятие самой твердой позиции против любого социального мифа. Речь здесь неидет лишь окрайне коллективистских формах этого мифа, обидеологиях, которые неоставляют личности иного места, кроме как быть элементом класса или партии, ипровозглашают, как вмарксистско-советской зоне, что личность может существовать только вобществе инет никакой личной судьбы иникакого личного счастья, отличных отсудьбы исчастья «коллектива». Подобнымже образом следует отпросить более общий иболее утонченный идеал «социальности», который так часто служит сегодня лозунгом, даже вт.н. свободном мире, после исчезновения идеала настоящего государства. Человек иного типа, окотором мыговорим, чувствует себя абсолютно вне общества, оспаривает всякое моральное обоснование попыток включить его вабсурдную систему, иможет понять нетолькотех, кто находится вне общества, ноитех, кто идет против общества— против этого общества. Неговоря отом, что все это некасается его непосредственно (потому что его путь непересекается спутями его товарищей), онпоследним признает законностьмер, спомощью которых пытаются возвратить вобщество элементы, которым надоела эта игра икоторые называют «асоциальными»— это устрашающая анафема демократического общества. Как мыуже имели случай сказать, глубокий смысл этих мер— наркотизироватьтех, кто сумел различить абсурдный инигилистический характер современной коллективной жизни завсеми «социальными» масками исоответствующейим советской мифологией.
После этих общих рассуждений, мыможем теперь перейти кисследованию кризиса, который переживает сегодня некоторые идеалы иучреждения предшествующего периода, чтобы уточнить, какой линии поведения следует придерживаться поотношению кним.
Исследуем сначала понятия родимы инации. Эти понятия, особенно после второй мировой войны, явно переживают кризис. Содной стороны, это следствие объективных процессов: мощные экономические иполитические силы делают границы все более относительными иограничивают принцип национального суверенитета. Наметилась тенденция мыслить вкатегориях больших пространств, сверхнациональных фронтов, и, учитывая все большую стандартизацию обычаев иобраза жизни, превращение народов вмассы, развитие илегкость связи, все национальное приобретает какой-то провинциальный характер истановится местной достопримечательностью.
Сдругой стороны, кризис коснулся самих чувств. Это связано спадением вчерашних мифов иидеалов, вкоторые люди стали верить все меньше после мировых потрясений последнего времени, икоторые все меньше способны пробудить вобществе былой энтузиазм.
Как ивдругих случаях, издесь следует определить объект этого кризиса иего значение. Повторим ещерва: речь неидет отрадиционном мире, аоконцепциях, которые появились иутвердились сразрушением этого мира после бунта Третьего сословия. Всовременном смысле политических мифов иколлективных движений идей традиционный мир незнал, что такое «родина» и«нация». Онзнал только народности, этнические племена ирасы, как естественные явления, лишенные того особого политического значения, какоеим придает современный национализм: они представляли собой сырье, вкоторое иерархия вносила различия, подчиняя его высшему принципу политического суверенитета. Вомногих случаях этот высший принцип был первичным элементом, анация— вторичным ипроизводным, потому что единство языка итерритории, «естественные границы», относительная этническая однородность ипоследующая смесь разных кровей— все это вначале несуществовало ичасто было лишь результатом процесса формирования, длившегося столетиями иначатого политическим центром, использовавшим лояльные ифеодальные связи.
Примечательно, кроме того, что политические нации инациональные государства возникли наЗападе после упадка экуменического единства Средних веков, вследствие процесса распада, отдельные объединения обособились отцелого. Этот процесс вмеждународном иконтинентальном плане имел тотже аспект, который внутри каждого государства вызывает обособление индивидуума, социальный атомизм ираспад государства как органического целого.
В какой-то мере эти два процесса протекали параллельно. Первый исторический пример, Франция Филиппа Красивого, уже показываетнам, что движение кнациональному государству сочеталось сантиаристократической политикой, началом разрушения абсолютизмом элементов органического общества иучреждением той централизованной общественной власти, которая занимает все большее место всовременных государствах. Кроме того, известна тесная связь между распадом согласно «Декларации прав человека игражданина» 1789года иидеей родины, нации иреволюции. Сам термин «патриот» был неизвестен дофранцузской революции, онпоявился впервые между 1789и 1793-годами иобозначалтех, кто защищает революцию отмонархов иаристократов Равным образом вевропейских революционных движениях 1848—1849 годов «народ», «нация» и«патриотизм», содной стороны, революция, либерализм, конституция, республиканские иантимонархические тенденции сдругой были связаны ичасто неразделимы.
Вэтой обстановке, сподачи буржуазной революции иТретьего сословия слова «родина» и«нация» приобрели впервую очередь политический смысл итозначение мифа, которое все более оттачивали последу-щие открыто националистические идеологии. «Патриотические» и«национальные» чувства, следовательно, связаны смифологией буржуазной эпохи, итолько вэту эпоху, т.е. всравнительно короткий период отфранцузской революции допервой или даже второй мировой войны идея нации реально играла определяющую роль вистории Европы втесной связи сдемократическими идеологиями (такуюже роль при техже предпосылках, т.е. при томже антитрадиционном, модернизаторском распаде, играет сейчас эта идея среди неевропейских народов, находящихся напути эмансипации).
Если мыперейдем отсмягченных форм патриотизма кформам радикального национализма, регрессивный характер этой тенденции станет очевидным, равно.как иее вклад впоявление человеко-массы всовременном мире, потому что националистической идеологии свойственно считать родину инацию высшими ценностями, пониматьих как мистические общности, одаренные особой жизнью иимеющие абсолютную власть над индивидуумом, тогда как вдействительности это всего лишь разобщенные, бесформенные массы, отрицающие всякую настоящую иерархию ивсе символы высшей власти. Вобщем, основы политических сообществ, которые образовались этим путем, являются антитезой основ традиционного государства, таких как верность, которая могла отвлечься отнатуралистического факта национальности, как принцип порядка исуверенитета, который, поскольку оннеимел натуралистической основы, мог иметь силу натерритории, где жили разные национальности; наконец это было достоинство, особые права каст, которые объединяли или разделяли людей повертикали, выше общего горизонтального знаменателя, основой которого являлись «нация» или «родина». Одним словом, речь шла обобъединении сверху, анеснизу.
Если признать всеэто, станет ясным, что современный кризис, объективный иидеальный, понятия ичувства родины инации представляется нам вособом свете. Можно еще раз сказать оразрушительных силах, которые поражают нечто, уже имеющее отрицательный ирегрессивный характер. Эти разрушительные силы моглибы принести освобождение, еслибы направление всего процесса небыло таким, какое оно есть, иневелобы к чему-то еще более проблематичному. Однако, даже если неостанется ничего, кроме пустоты, это непричина для людей, окоторых мыговорим, оплакивать этот кризис ипроявлять интерес креакции, ксистеме пережитков. Пустота небудет заполнена, иположительное непридет насмену отрицательному, пока старые принципы несмогут снова действовать вновых формах ипока распадающиеся сообщества натуралистического типа небудут заменены сообществами иного типа; тогда объединять иразъединять будут неродины инации, аидеи; тогда несентиментальная ииррациональная приверженность кколлективному мифу будет оказывать решающее воздействие, асистема лояльных, свободных иглубоко личных отношений, что, разумеется, требует наличия вождей, представляющих высшую инеприкосновенную власть. Вэтом духе также могут образоваться транснациональные фронты, подобныетем, что уже существовали внескольких имперских циклах ипоследними проявлениями которых был Священный Союз. То, что сегодня намечается вследствие кризиса национальных суверенитетов, представляет собой лишь выродившуюся антитезу всего этого: блоки держав, движимые только материальными, экономическими и«политическими» вхудшем смысле этого слова, фактически, лишенные какойбы тонибыло идеи. Поэтому, как отмечено выше, неимеет значения противостояние двух основных группировок такого рода, существующих сегодня, демократического Запада икоммунистического имарксистского Востока. Ипоскольку нет третьей силы иного рода, поскольку нет настоящей идеи, способной объединить иразделять независимо отродины, нации иантинации, единственной перспективой остается невидимое всемирное объединение без границ тех редких личностей одной итойже общей природы, отличной отприроды современного человека, содним итемже внутренним законом. Почти втехже словах Платон говорил онастоящем государстве как обидее ивпоследствии эту точку зрения восприняли стоики. Вдематериализованной форме тотже тип объединения служил основанием Орденов, иможно найти его последнее, изуродованное донеузнаваемости отражение вмасонстве. Если новые процессы начнут развиваться вконце этого цикла, тоих отправной точкой может быть станут объединения такого типа. Тогда, даже вплане действия, можно будет освободиться оттого, что было положительного вкризисе идеи родины, рассматриваемой как миф романтического периода буржуазии икак естественное явление, практически неимеющее значения для объединений иного типа: принадлежность кодной итойже родине или одной итойже земле будет заменена принадлежностью кодному итомуже делу. Аполитея, сегодняшнее отстранение укрепляет эту завтрашнюю возможность. Здесь опять-таки нужно хорошо видет расстояние, которое отделяет рекомендуемую нами линию поведения отнекоторых последних продуктов современного политического развала, отбесформенного гуманитарного космополитизма, оттех, кто нехочет сегодня быть ничем иным, кроме как «гражданином мира».
Жители Москвы и области в ближайшие дни смогут увидеть полет МКС
Международную космическую станцию (МКС) в ближайшие дни можно будет увидеть над Москвой и Подмосковьем, для этого ушедшим на изоляцию жителям даже не придется выходить на улицу - станция будет видна из окон квартир, сообщает Музей космонавтики.
Первопроходцы Марса. Пять самых знаменитых марсоходов
20 марта NASA сообщила о полной готовности марсохода Perseverance к полету. На него были установлены специальные пробоотборники для грунта. Именно в них марсоход может привезти на Землю образцы поверхности и, кто знает, возможно и жизнь.
На Марсе обнаружили странную дыру
Ученые НАСА обнаружили на снимках Марса необычную дыру. Отверстие расположено на склоне потухшего вулкана и может намекать на живые организмы, сообщается в блоге НАСА.
Планета Марс | Технический прогресс | Космодромы | высокие технологии | Современная культура | Иван Ильин | Шпенглер | Национальная идея | наукограды | городские игры
« Назад