Полеты в стратосферу в СССР в 1930-е гг. Часть 3
Поиски новых путей обеспечения безопасности полетов стратостатов
Гибель «Осоавиахима-1» побудила многих советских изобретателей обратиться в Комитет по изучению стратосферы, созданный при Центральном совете Осоавиахима, с предложениями по созданию более надежных конструкций стратостата. Всего в комитете было рассмотрено более 200 таких предложений, многие из которых оказались либо не новыми, либо неосуществимыми. Особенно актуальной оставалась задача обеспечения безопасного спуска стратостата.
Наиболее оригинальным было предложение известного изобретателя, начальника и главного конструктора Экспериментального института Наркомата тяжелой промышленности по вооружениям РККА П. И. Гроховского заменить традиционную шарообразную гондолу стратостата специальным планером. Большой планер, очень прочный, с герметической кабиной, поднятый в стратосферу газовым баллоном, в случае аварии оболочки мог бы отцепляться от нее и планирующим спуском возвращаться на землю. При отцеплении на высоте в 10000 м он мог бы планировать не менее 40—50 км, а при благоприятных условиях и свыше 100 км. Таким образом гондола-"стратопланер" всегда могла долететь до подходящей для посадки площадки или даже вернуться на аэродром, с которого был дан старт.
Считалось, что преимущество такого стратопланера заключается также и в том, что применение планера в качестве гондолы даст возможность почти не брать с собой посадочного балласта, а это, в свою очередь, позволит использовать подъемную силу баллона стратостата для большего количества научных приборов. При этом конструктор, правда, не учитывал, что масса стратопланера всегда будет больше массы сферической гондолы. Приуменьшались также трудности подвески планера к баллону.
17 августа 1935 г. состоялось испытание модели такого стратопланера, представлявшего собой планер Г-9, поднимаемый субстратостатом «СССР ВР-29» объемом 2200 м3. Субстратостатом управляли известные аэронавты А. А. Фомин и П. П. Полосухин, в кабине планера, подвешенного на расстоянии 3 м под гондолой аэростата находился опытный планерист Бородин. В 4.55 субстратостат оторвался от земли и начал подниматься со скоростью 3,5 м/с. На высоте 3800 м было принято решение произвести спуск планера. Аэронавты сняли веревки, которыми расчаливались крылья планера и крепился нос его фюзеляжа. Планер, накренившись носом вниз, висел теперь на одном тросе. Бородин дернул трос замка отцепного устройства, сконструированного Т. М. Кулинченко, планер стал резко пикировать, но вскоре выровнялся и взял курс на Тушинский аэродром. Планер благополучно приземлился на аэродроме, причем он подошел к нему на высоте двух километров, т. е. мог лететь значительно дальше. Освобожденный от веса планера аэростат поднялся до высоты 5500 м, где остановился, после чего аэронавты также благополучно спустились.
Позднее А. А. Фомин испытал модель стратопланера вместе с А. Ф. Крикуном и Г. И. Голышевым. На высоте 5000 м мастер планерного спорта Ильиченко отцепил планер от субстратостата и затем вернулся на место вылета. Облегченный субстратостат достиг высоты 6800 м.
Но более практичной оказалась идея стратостата-парашюта, нашедшая воплощение в конструкциях Лебедева и Кулинченко. Обе эти конструкции были реализованы в моделях, но полноразмерный стратостат был построен только по проекту Т. М. Кулинченко. Этот замысел родился не на пустом месте. В период становления воздухоплавания из-за несовершенства газовых клапанов, а иногда просто их отсутствия, неоднократно происходил разрыв оболочки аэростата, который, однако, в отдельных случаях не приводил к гибели воздухоплавателя, так как разорванная оболочка случайно принимала форму парашюта.
Принцип конструкции стратостата-парашюта заключался в следующем. Вдоль вертикальной оси баллона стратостата проходит полая матерчатая труба-шахта. Верхний и нижний концы шахты присоединяются к раструбам баллона. Вследствие наличия раструбов баллон в выполненном состоянии имеет форму шара, срезанного у полюсов. В цилиндрической части шахты установлены жесткие поперечные кольца. Они воспринимают давление газа, наполняющего оболочку, и всегда держат шахту открытой для прохода сквозь нее воздуха. Поэтому, подобно полюсному отверстию парашюта, шахта способствует устойчивости спуска стратостата. По периметру шахты внутри баллона проходят специальные стяжки, изготовленные из резинового шнура. Когда баллон выполнен (имеет форму шара), шнуры предельно растянуты. При снижении стратостата, по мере уменьшения степени выполнения, шнуры сокращаются и подтягивают низ оболочки кверху. В определенный момент снижения стратостат принимает вид огромного парашюта. Обращение оболочки в парашют происходило не только от действия резиновых шнуров: нижний срез оболочки имел значительную поверхность, и динамическое давление на нее воздуха при снижении стратостата также поднимало бы низ оболочки.
Советские конструкторы, учтя опыт постройки отечественных и зарубежных стратостатов, при разработке стратостата-парашюта провели беспрецедентный объем предварительных исследовательских работ. Для выяснения нагрузок, действующих на оболочку аэростата, построили модель в масштабе 1:30, на которой провели гидростатические испытания. Кроме того, произвели продувки в аэродинамической трубе деревянных моделей, соответствующих степеням выполнения оболочки 100, 75, 38 и 2,2%. Формы оболочки аэростата-парашюта изучались также на модели, изготовленной из бодрюша. Для более полной проверки конструкции стратостата-парашюта построили его летающую модель АП-1, полный объем ее оболочки составлял 1850 м3, а газовый объем (полный объем минус объем шахты и раструбов) — 1685 м3.
Наземные испытания этого аэростата предназначались для определения форм оболочек в зависимости от степени ее выполнения, изучения характера складок нижней части оболочки и для выяснения возможности трения этих складок. Возникло опасение, что складки в случае быстрого снижения могут расправиться с опасным ударом. Оказалось, что даже в наиболее неблагоприятном случае складки материи были невелики и расправлялись они плавно. Испытания также показали, что при взлете нижняя часть оболочки относительно верхней должна перемещаться без трения, причем в складках материи не должны были возникать опасные напряжения.
5 августа 1935 г. в Москве состоялся первый полет АП-1 с воздухоплавателями Лысовым и Модестовым. Поднявшись на высоту 5000 м, они открыли на 6 секунд клапан и аэростат начал снижаться со скоростью 5 м/с. Но сразу же началось образование парашюта, и скорость упала до 3,5 м/с. Между 4000 и 3000 м клапан был открыт еще на 1,5 секунды. После некоторого нарастания скорость снова уменьшилась до 3 м/с, и баллон принимал все более близкую к парашюту форму. При парашютировании вся система была устойчивой, не замечалось колебаний, раскачиваний или перекоса шахты. Согласно заданию с высоты 1800 м снижение тормозилось сбрасыванием балласта. Полет показал, что аэростат хорошо парашютирует, но выявил ряд недостатков конструкции, главным образом неточную работу специального клапана шахты.
6 октября 1935 г. аэростат поднялся вновь с тем же экипажем, имея на борту 470 кг балласта. Баллон выполнился на высоте 3000 м. Дальнейший подъем происходил за счет балласта, на высоте 5000 м его осталось 210 кг. Здесь на 20 секунд открыли клапан выпуска газа. Спуск происходил очень медленно. При скорости снижения 1,5—2 м/с снизу материя провисала, образуя складки. На высоте 3600 м маневровый газовый клапан был вновь открыт на 15 секунд, после чего скорость снижения на короткое время возросла до 7 м/с. От 3500 до 2000 м снижение шло со скоростью 5—4 м/с, а с 2000 м до земли приборы показывали скорость 4—3,5 м/с. Балласт при спуске не расходовался совершенно.
На втором аэростате АП-2 с опознавательными знаками «СССР ВР-24» в августе 1937 г. и сентябре 1938 г. совершили два испытательных полета. Первый — на высоту 4600 м, второй — 3100 м. Оба полета провели инженер М. И. Волков и воздухоплаватель А. А. Фомин. На предельной высоте подъема экипаж давал аэростату при помощи клапана большую перегрузку, но снижение происходило нормально, балласт совершенно не расходовался, а оболочка принимала хорошо парашютирующие формы.
Благодаря успешным испытаниям моделей стратостата-парашюта системы Т. М. Кулинченко стала возможной постройка настоящего стратостата — СССР ВР-60 «Комсомол» (СП-2). Несколько студентов дипломного курса Дирижаблестроительного института (в их числе был М. И. Волков — будущий член экипажа) взяли стратостат-парашют темой своих дипломных работ.
Полет стратостата СССР ВР-60 «Комсомол»
Объем оболочки стратостата составлял 19790 м3. Горизонтальный диаметр баллона — 33,57 м. Высота стратостата, считая от амортизатора гондолы до вершины выполненного баллона, достигала 55 м. Гондола — герметичная, объемом 4,85 м3 диаметром 2,1 м.
Подготовка стратостата к полету началась летом 1939 г. по предложению Академии наук СССР. Полетное задание предусматривало испытание новой техники и проведение наблюдений над космическими лучами по специальной программе, оптические наблюдения и взятие проб воздуха. После приведения материальной части стратостата в готовность к полету гондолу установили на стартовой площадке в специально устроенной палатке. Окончательно смонтированная оболочка, укрытая брезентом, оставалась на стартовом кругу. Для наполнения оболочки газом на стартовой площадке был установлен газгольдер и смонтирована вся газовая проводка.
Полет проводился в Долгопрудном, стартовая команда состояла из студентов Дирижаблестроительного института и насчитывала 208 человек. 12 октября в час ночи началось наполнение оболочки. К утру оболочку, заполненную 2600 м3 водорода, подняли на поясных на высоту 15 м, подвели под нее гондолу и начали присоединение строп к подвесному кольцу. В 7.20 началось взвешивание. Оно затянулось на 40 мин, так как в баллон было влито излишнее количество газа, который пришлось долго выпускать через клапан. Сплавная сила оказалась слишком большой, чтобы уменьшить ее до нужной величины и не задерживать вылет, в гондолу положили семь 20-килограммовых мешков песка.
12 октября 1939 г. в 8.07 под звуки авиационного марша стратостат «СССР ВР-60» плавно оторвался от земли, а уже через три минуты М. И. Волков, выполнявший обязанности радиста, установил связь с землей.
После того как был пройден тонкий слой облаков на высоте двух километров, командир корабля А. А. Фомин выпустил из баллона немного газа, и стратостат уравновесился на высоте 2200 м. Здесь командир решил выбросить мешки с песком, погруженные в гондолу как дополнительный балласт, который стеснял аэронавтов. При закрытых люках они были бесполезны в качестве маневрового балласта, а при спуске создавали определенные неудобства.
В 8.37, когда выбросили пять мешков балласта, третий член экипажа А. Ф. Крикун открыл бортжурнал и сделал первую запись о ходе полета. Одновременно Волков передал радиограмму:
... Говорит «Комсомол». Высота 3200 метров. Матчасть в порядке. Уравновесились для просушивания оболочки, выполняем работы по наблюдению за космическими лучами.
В 8.52 на высоте 3600 м, выбросив еще один мешок песка, Волков и Крикун закрыли люки. В это время температура в верхней части гондолы была +5°, в нижней части +1°, а температура наружного воздуха −7°С. Стратостат поднимался со скоростью 2—3 м/с. На высоте 4500 м по характерному шуму они обнаружили утечку воздуха из гондолы. Давление стало падать, и даже полная подача кислорода не могла его скомпенсировать. После того как выключили все создающие шум приборы, выяснилось, что воздух пропускает неплотно закрытый люк. Волков подтянул замок люка, и утечка прекратилась. Вновь включив подачу кислорода, Фомин повысил давление в гондоле до 490 мм рт. ст., что соответствовало высоте 3500 м.
В 9.15 Крикун на короткое время прервал наблюдение над космическими лучами и устранил небольшую неисправность штурвала, его вращением под гондолой передвигалась свинцовая плита установки для исследования космических лучей.
При подходе стратостата к высоте 10000 м в гондоле заметно увеличилась влажность, и стекла иллюминаторов покрылись изнутри тонким слоем льда. Чтобы вести наблюдения за наружным термометром и материальной частью, лед приходилось соскабливать. Воздух в гондоле все более увлажнялся, по стенкам стекали капли воды, измерение влажности показывало 100%. В 9.42 в первый раз был пущен мотор регенерационной установки.
В 9.50 на высоте 15 800 м Волков — первым в стратосфере — приступил к оптическим наблюдениям и съемкам неба в зените через шахту в оболочке стратостата.
В 10.00, заканчивая взлет, стратостат достигал 16000 м и его сплавная сила приближалась к нулю, Фомин повернул рычаг балластосбрасывателя и опорожнил от металлической сечки один из мешков, висящих на балластном кольце под гондолой. Это было необходимо, чтобы остановить стратостат в зоне равновесия: после того как величина сплавной силы сравняется с весом системы, всякий аэростат по инерции еще продолжает двигаться и проскакивает зону равновесия. При этом проскоке баллон теряет газ. Перегрузка, возникшая из-за проскока зоны равновесия, может привести аэростат к спуску на землю, если не прекратить снижение отдачей балласта, если газ в баллоне не разогреется лучами солнца или если аэростат не попадет в более холодный слой воздуха.
Стратостат был уравновешен на высоте 16000 м, взлет закончился и начался, как говорят воздухоплаватели, собственно полет. В 10.10 Волков передал по радиотелефону:
Говорит «Комсомол». Высота 16000 метров, первая зона равновесия. Температура внизу гондолы +3,5°, вверху +9°. Температура снаружи −48° на солнечной стороне. Все в порядке. Начал оптические наблюдения. Привет.
Стратостат дрейфовал, периодически совершая подъемы и спуски в диапазоне 100—200 м. Его вертикальная скорость колебалась в пределах ±1 м/с. В гондоле велась интенсивная научная работа. Через каждые 10 минут Крикун проводил отсчеты интенсивности космической радиации. Была передана очередная радиограмма:
Высота 16000 метров. Жизненная аппаратура в порядке. Регенерацию запустили. Работает. Небо темно-синее в зените и под углом примерно 60°. Внизу сплошная облачность. Привет.
Несмотря на некоторые трудности с отдачей балласта (на старте случайно загнули одну из шпилек, и она не сразу вышла из гнезда балластного кольца), Крикун, принявший управление стратостатом, начал подъем на потолок. Он сбросил 240 кг балласта, предназначенного для набора высоты, и, когда стратостат приблизился к уровню 16800 м, сбросил еще один мешок, чтобы уравновеситься на этой высоте. Теперь аэронавты — в духе времени — составили приветственную радиограмму:
ЦК ВКП(б), товарищу СТАЛИНУ
Совнарком СССР, товарищу МОЛОТОВУ
НКО СССР, товарищу ВОРОШИЛОВУ
Экипаж первого стратостата-парашюта «Комсомол», достигнув высоты 16800 метров, счастлив сообщить, что выполнение испытательного полета проходит успешно. Одновременно выполняем научную работу. Матчасть и приборы в отличном состоянии. Уверены в успехе полета.
Командир пилот СП-2 Фомин
Пом. командира пилот Крикун
Научный сотрудник инж. Волков
Две другие телеграммы были адресованы советской молодежи и трудящимся Западной Украины и Западной Белоруссии, воссоединившихся с СССР.
В 11.58, когда командир стратостата принял решение снижаться, Волков взял первую пробу воздуха. После 2 часов 33 минут пребывания на высоте свыше 16000 м Фомин ровно в полдень заставил СП-2 пойти на снижение. Спуск первоначально проходил очень медленно, несмотря на то что суммарное время, в течение которого был открыт клапан, составляло 2 минуты 45 секунд. Это, с одной стороны, облегчало отбор проб воздуха, но, с другой — затрудняло быстрое преобразование оболочки стратостата в парашют. В 12.45 Волков сообщил Земле:
Говорит «Комсомол». Высота 15400 метров. Спуск со скоростью 1 метр в секунду. Дайте метео и, если возможно, наше местонахождение. Под нами сплошная облачность. В остальном все в порядке.
Жара в гондоле основательно давала себя знать. В 13.25 температура вверху гондолы достигала +25°, а внизу +22°. Фомин пытался вентилировать гондолу с помощью кислорода и уравнительного клапана, но в результате температура снизилась всего лишь на 2°. Регенерация справлялась со своими задачами лучше. После ее остановки в 13.38 измерение СО2 снова показало 1,2%, а гигрограф отметил уменьшение влажности.
В 13.47 экипаж уже начали приветствовать. Пришла радиограмма от комиссии:
Фомину, Крикуну, Волкову.
Поздравляем с успешным ходом полета, с проявленным уменьем, мужеством и находчивостью. Желаем успешного завершения полета.
Волков отвечал:
Высота 12000, скорость спуска 2 метра в секунду. Берем пробы воздуха и наблюдаем над космическими лучами. Температура в гондоле +21° и +26°, большая влажность. Внизу сплошная облачность.
Нижняя полусфера баллона постепенно вдавливалась вверх, на ее поверхности образовывались складки. Для их расправления была необходима большая скорость снижения. Но стратостат подходил к высоте 11000 м с прежней скоростью 1—1,5 м/с. Только при переходе через границу стратосферы скорость спуска СП-2 стала постепенно нарастать и достигла 4—5 м/с. Нижняя полусфера баллона стала раздаваться, расправляя складки материи. Начало сказываться действие парашюта, и скорость стала медленно затухать. Новая конструкция полностью себя оправдала: оболочка стратостата парашютировала.
На высоте 10000 м Крикун сделал последнюю, 49-ю запись наблюдений космических лучей и начал готовиться к посадке. Он должен был подготовить к сбрасыванию на парашютах аккумуляторы и некоторые другие приборы. Полет, казалось, благополучно завершался, но аэронавтов еще ожидало суровое испытание.
На высоте 9000 м неожиданно воспламенилась оболочка, гондола стремительно понеслась вниз. Фомин бросился к приспособлению, отделявшему гондолу от оболочки, и привел его в действие. Однако ожидаемого удара от автоматического раскрытия парашюта не последовало, и Фомин сам выдернул кольцо для открытия парашюта из гондолы. Последовал несильный толчок, но гондола продолжала проваливаться. Все это время Волков стоял у люка, готовясь открыть уравнительный клапан для впуска наружного воздуха в гондолу.
На высоте 6200 м Волков открыл клапан и рванул люк, который легко отвалился. На высоте 4000 м, когда можно было прыгать без кислородных приборов, по приказу командира Волков покинул гондолу. За ним последовал Крикун. Его парашют раскрылся не сразу, и ему дважды пришлось дергать кольцо.
Оставшись один, командир стратостата сделал восемь оборотов балластосбрасывателя, освободившись от последних мешков балласта. Наконец на высоте 2000 м Фомин покинул гондолу. Спускаясь еще в гондоле, он опередил своих товарищей, и первым оказался у лежащей на земле гондолы.
Из гондолы с громким шипением выходил пар. Это испарялся жидкий кислород. Неожиданно из люка повалил дым и показался огонь, быстро перебросившийся на остатки гондольного парашюта. Фомин вместе с рабочими торфоразработок, куда приземлился стратостат, бросился тушить пожар, возникший от короткого замыкания высоковольтной сети. Им удалось спасти все документы полета и протоколы научных наблюдений; на извлеченных из гондолы бумагах оказались следы огня.
Комиссия по полету ВР-60, осмотрев место аварии, констатировала:
Гондола с гондольным парашютом и остатками обгоревшей оболочки упала на ровную площадку заливного луга, в 1,5—2 км от торфоразработок «Кодонок» Луховицкого района Московской области.
Материальная часть занимает площадку до 90 м2.
Гондола находилась в вертикальном положении с небольшим, около 5°, креном.
Люки гондолы открыты. Нижняя часть гондолы вошла в землю на глубину около 0,5 м. Матерчатая отеплительная обшивка нижней полусферы деформирована и имеет вид гофра. Низ гондолы смят и выпучен внутрь. Стойки каркаса гондолы частично поломаны. Приборы и оборудование находятся в беспорядке. Большая часть приборов сломана или повреждена. Бортовая документация и все записи по научным наблюдениям полностью сохранились.
Ручка отцепного механизма отведена в положение отцепления. Штыри отцепного механизма из своих гнезд вышли. Серьги гондольных тросов со своих мест сдвинуты, но полностью с ушек не сошли. Строповое кольцо с карабинами, стропами и с гондольными тросами находится наверху гондолы.
Остатки сгоревшей оболочки лежат двумя небольшими группами около гондолы. От оболочки остались: подвесной катенарный пояс с тросовой подвеской, обгоревшие швы и остаток сгоревшего купола криволинейного аппендикса.
Гондольный парашют автоматически не раскрылся, так как оболочка не отделилась от гондолы. Парашют был приведен в действие вручную. Купол гондольного парашюта разорван и частично накрывает остатки оболочки и гондолу. Часть строп парашюта перепутана с тросовыми стропами оболочки.
Кольца шахты, тросы управления шахтой, трос управления клапаном и газовый клапан упали на расстояние около 1,5 км юго-восточнее места падения гондолы. Материал шахты сгорел. Металлические части закопчены и некоторые обгорели.
... Причиной пожара послужил разряд статического электричества, воспламенивший смесь водорода с воздухом в складках оболочки. Вследствие чрезвычайно высокой температуры горения водорода, через мгновение после возникновения пожара от баллона остались небольшие части материи, и ничем не удерживаемая гондола перешла в свободное падение. Несмотря на то, что командир стратостата привел отцепной механизм в действие, строповое кольцо сброшено не было. Мгновенное сгорание оболочки аэростата привело к тому, что ее тормозящее действие прекратилось, и гондола не могла своей массой произвести отщепление. Автоматическое открытие гондольного парашюта могло произойти только в случае отделения от гондолы стропового кольца, связанного с замком парашюта специальным тросом, поэтому оно не произошло. После того как командир стратостата привел гондольный парашют в действие вручную, парашют открылся (экипаж ощутил в этот момент легкий толчок), но, расправляясь, порвался о тросы подвесной системы. Кроме того, парашютные стропы перепутались с подвесными стропами баллона, и разорванный парашют не мог выполнить свои функции. Все это многократно усложнило положение экипажа после пожара.
В заключении по итогам полета отмечалось:
Экипаж стратостата «Комсомол» — командир А. А. Фомин, помощник командира А. Ф. Крикун и научный сотрудник М. И. Волков — полностью выполнил задание, отлично пилотировал стратостат. Расчеты на превращение при спуске стратостата в парашют оправдались. Необходимо лишь дальнейшее совершенствование конструкции на основе полученного опыта.
Разряд статического электричества, послуживший причиной пожара и уничтожения оболочки, произошел несмотря на ряд принятых противомер. Поэтому необходимо обратиться в Академию Наук СССР с просьбой об изучении этого вопроса и об отыскании действенных способов обеспечения безопасных полетов на водороде.
Учитывая опыт прошлых подъемов в стратосферу, комиссия считает необходимым в дальнейшем организовывать полеты на гелии, полностью обеспечивающим пожарную безопасность.
Стратостат «Осоавиахим-2» и завершение советской стратосферной программы
В 1934 г. в Ленинграде развернулись работы по строительству стратостата «Осоавиахим-2». На заводе «Пиротехника» создали специальную ткань для оболочки. Сам стратостат должен был иметь открытую гондолу, но стратонавтов предполагалось одеть в скафандры. Однако для «Осоавиахим-2» параллельно разрабатывалась и герметичная гондола со шлюзом для выхода пилотов в скафандрах в открытую стратосферу. Работами по разработке скафандров руководил профессор Леон Абгарович Орбели.
В 1937 г. стратостат «Осоавиахим-2» был построен. Объем его оболочки составлял 60000 м3. Это — один из лучших по оснащенности стратостатов. Герметичная гондола была оборудована вариометром, двумя высотомерами, тремя спиртовыми термометрами, два из которых были расположены снаружи, барометром-анероидом, баротермографом, кислородным оборудованием.
Два члена экипажа могли получать до 90 л кислорода в час. Для поглощения влаги применялся силикагель с хлористым кальцием, а для поглощения углекислоты — натронная известь специального приготовления. Масса гондолы с экипажем и балластом составляла 1600 кг, сама оболочка весила 1950 кг, стропы — 240 кг. Верхняя часть оболочки выполнена из двухслойной перкали, нижняя — из однослойной.
Экипаж стратостата имел индивидуальные парашюты ПН-51 с кислородными баллонами, они могли обеспечить питание выбросившегося на парашютах экипажа в течение 18 минут. Кроме того, гондола снабжалась собственным грузовым парашютом ПС-1 и могла опуститься на нем при отрыве оболочки. Планировалось, что «Осоавиахим-2» побьет американский мировой рекорд 22050 м, установленный 11 ноября 1935 г. на стратостате «Эксплорер».
Запуск стратостата состоялся только через три года после его изготовления.
22 июня 1940 г. в 5.17 «Осоавиахим-2» стартовал в Звенигороде с майором И. И. Зыковым и научным работником АН СССР А. П. Кузнецовым. В первые же минуты взлета, на высоте 10—12 м, произошло неожиданное самоотделение гондолы от оболочки. Она упала на землю, экипаж отделался ушибами. Облегченная оболочка взмыла в воздух и опустилась в нескольких километрах от места старта. Как оказалось, перед стартом не проверили состояние ранцевого механизма, у него было деформировано кольцо, не выдержавшее тяжести гондолы уже на старте. По счастью, это произошло не на высоте 200—300 м от земли, тогда бы гибель экипажа была неизбежной — гондольный парашют не успел бы раскрыться, а экипаж не смог бы быстро открыть люк гондолы для выбрасывания на парашютах.
Череда неудач не остановила желание пилотов-воздухоплавателей подняться на недосягаемые прежде высоты. В 1940 г. Фомин и Крикун обратились с письмом в правительство.
Стремясь добиться больших достижений Советского Союза в завоевании стратосферы, просим Вас разрешить нам выполнить полет в стратосферу на высоту 24000 метров. Цель полета: установление мирового рекорда высоты и выполнение ряда научных заданий Академии Наук СССР.
Полет, который будет проведен на имеющемся стратостате объемом 31000 м3 конструкции т. Годунова, с использованием газа гелия, явится показом роста советской науки и техники. Старт стратостата возможен летом 1940 г. на базе Отдельной воздухоплавательной группы, находящейся сейчас в ведении Аэрофлота.
Работая в Отдельной воздухоплавательной группе, имея необходимый опыт летной работы и, в частности, выполнив в 1939 году испытательно-научный полет в стратосферу на стратостате-парашюте СССР ВР-60 «Комсомол», считаем своим долгом продолжить работу по завоеванию стратосферы, будучи уверенными в успешном проведении полета.
Мы будем счастливы оправдать Ваше доверие, поднять флаг Советского Союза на недостигнутую еще высоту, обогатив нашу науку новыми знаниями и установив мировой рекорд во славу нашей Великой Родины.
Но после аварии «Осоавиахима-2» идея стратосферных полетов была окончательно дискредитирована, по крайней мере, среди военного руководства. Новый начальник ВВС Я. П. Смушкевич в докладной записке наркому обороны С. К. Тимошенко сообщал:
Дело стратосферных полетов находится в чрезвычайно неблагоприятных обстоятельствах. Каждый из воздухоплавателей на свой страх и риск подыскивает себе подходящую оболочку, подбирает экипаж и добивается разрешения на полет. При этом цифры показывают, что полеты в большинстве случаев оказываются недостаточно подготовленными.
Продолжать практику стратосферных полетов в таком неорганизованном виде я считаю нецелесообразным и компрометирующим столь серьезное дело.
Нарком поддержал Смушкевича, подчеркнув, что «в настоящее время дело изучения стратосферы пока что лишено какого-либо практического оборонного значения и представляет чисто научный интерес».
В результате военные решили передать организацию всех стратосферных полетов в Академию наук. Но началась война, и о полетах в стратосферу пришлось надолго забыть...
* * *
Попытаемся подвести итоги стратосферной эпопеи СССР.
Полеты стратостатов способствовали росту авторитета СССР. Приняв участие в исследованиях стратосферы, Советский Союз заявил о себе как о великой научной державе. После 1932 г. из всех индустриальных стран только США и СССР оказались в состоянии вести исследования стратосферы с помощью стратостатов. Несмотря на неравные стартовые возможности, СССР и здесь не раз опережал своего существенно более богатого соперника.
Полеты стратостатов мало что дали военным: до войны стратосферная авиация так и не была создана. Уже во второй половине 30-х гг. возобладало скептическое отношение к ней. И действительно, в годы Второй мировой войны в стратосфере летали не эскадрильи тяжелых бомбардировщиков, а одиночные разведчики.
Более существенной представляется научная составляющая стратосферной программы, в частности изучение космических лучей. Как сейчас известно, стратосферные полеты не могли решить загадку космических лучей, так как их источник находится за границей атмосферы нашей планеты.
30-гг. XX в., на которые приходится эпопея полетов стратостатов, были временем начала интенсивных поисковых работ в области ракетной техники. В связи с этим представляет интерес выяснение вопроса: оказали ли полеты стратостатов какое-либо влияние на развитие ракетно-космической техники и прежде всего пилотируемой космонавтики?
Полеты советских стратостатов пришлись на последние годы жизни К. Э. Циолковского. Патриарх отечественной космонавтики живо интересовался ими. Стала хрестоматийной телеграмма, направленная им экипажу «СССР-1»: «От радости захлопал в ладоши. Ура СССР! Циолковский». Более того, последняя работа, напечатанная при жизни Константина Эдуардовича, «Победа советских людей», была посвящена подвигу пилотам стратостата «СССР-1 бис». Вместе с тем Циолковский не питал иллюзий относительно перспектив стратостатов:
Будущее стратостатов не блестяще. Они не поднимутся выше 30 км. Мешают высокому поднятию огромные размеры и тонкость оболочки. Действительно, на высоте 30 км разрежение воздуха достигнет 80,6. Значит, если устроить стратостат в 65450 м3, то вес 1 м2 его оболочки должен быть не тяжелее 87 г, что пока недостижимо. Если же оставить вес 1 м2 оболочки 300 г, то придется размер шара увеличить в 3,5 раза, а объем в 43 раза, что также не только затруднительно, но и не достигнет цели, ибо такая оболочка при таких размерах обязательно разорвется.
Как нам представляется, К. Э. Циолковский считал, что полеты на стратостатах необходимы, так как они пробуждают интерес к заатмосферным полетам, а ограничения, накладываемые на аппараты легче воздуха, неминуемо должны привести к переориентации на реактивные летательные аппараты.
Младшее поколение отечественных пионеров ракетной техники, приступивших к первым ракетным экспериментам, общалось с воздухоплавателями в рамках Стратосферного комитета Осоавиахима. Воздухоплаватели и ракетчики работали над решением общей задачи — покорения стратосферы и, веря в правильность выбранного ими пути, с уважением относились к работе тех, кто занимался летательными аппаратами другого типа. Об этом свидетельствует, например, единственная статья С. П. Королева, посвященная воздухоплаванию, — рецензия на книги «Стратосферный фронт» В. А. Сытина и «Полет в стратосферу» американского стратонавта Альберта У. Стивенса. В свою очередь, руководитель кафедры воздухоплавания ВВА им. Н. Е. Жуковского В. А. Семенов положительно оценил книгу Г. Э. Лангемака и В. П. Глушко «Ракеты, их устройство и применение». Поэтому приводимое в воспоминаниях заместителя председателя Стратосферного комитета В. А. Сытина ироническое замечание С. П. Королева о стратостатах, как о «пузырях», которые мало дадут для изучения стратосферы, относящееся к осени 1934 г., отражает, по-видимому, минутное настроение выдающегося конструктора ракетной техники, высказанное к тому же в частном разговоре.
Конечно же, трудно видеть в гондоле стратостата прообраз спускаемого аппарата космического корабля. Ведь оленьи шкуры, предназначенные для защиты гондолы от нагрева лучами солнца, не имеют ничего общего с термозащитой спускаемого аппарата. Однако примечательно, что М. К. Тихонравов, исчисляя вес ракеты, вес кабины для экипажа берет «согласно весу гондол для современных стратостатов».
Кроме того, целый ряд приборов, впервые разработанных для стратостатов (безинерционные термометры, гигрометры М. И. Гольцмана и т. д.), был затем использован в ракетных исследованиях.
К временам стратосферной программы уходит и подход к освещению событий, характерный и для начального этапа развития космонавтики. Ведь столь масштабные для своего времени работы, как создание стратостатов «СССР-2», «СССР-3» и «Осоавиахим-2» удалось скрыть точно так же, как и много лет спустя лунную программу СССР. А начало этой секретности положено документом, вышедшим в январе 1934 г. после катастрофы стратостата «Осоавиахим-1», который гласил: «Запретить публиковать в ТАСС и нашей прессе какие-либо данные о полетах в стратосферу, а равно о самом стратостате впредь до особого на то разрешения СНК».
Источник vivovoco.rsl.ru
|
« Назад