Узаконенный союз науки и образования

Для взаимодействия науки и образования теперь появилось законное основание — в конце прошлого года принят закон об интеграции, который призван преодолеть массу административных и правовых барьеров. Вот только как по писаному случается редко. По мнению экспертов, документ требует серьёзной доработки. Иначе он вряд ли сможет реально укрепить сотрудничество научных институтов и вузов.

Весьма популярная сегодня идея интеграции науки и образования для России, в общем-то, не нова: её сформулировали почти три столетия назад при создании Академии наук. Но всё это время реализовывалась она без соответствующей правовой базы. Большие надежды возлагались на закон об интеграции. Разработка и утверждение документа затянулись на годы. И когда в декабре 2007-го наконец приняли Федеральный закон № 308 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам интеграции образования и науки» (далее закон об интеграции), оказалось, что при всех его плюсах многие ожидания не оправдались.

Имуществом делиться надо

Принятый закон об интеграции устанавливает правила, позволяющие координировать и объединять кадровые и материальные ресурсы для достижения общих целей науки и образования. Эти сферы всегда были тесно связаны между собой: наука обогащает образование новыми знаниями, разрабатывает прогрессивные методы обучения, а образование питает науку молодыми кадрами.

В качестве основных форм интеграции в законе прописаны следующие. Институтам и вузам разрешили создавать союзы и ассоциации, совместные лаборатории и кафедры, а также на безвозмездной основе предоставлять друг другу в пользование движимое и недвижимое имущество. Кроме того, учебным заведениям позволили за счёт грантов проводить исследования и экспериментальные разработки и привлекать к ним научных сотрудников; а исследовательским структурам (при наличии соответствующей лицензии) — вести образовательную деятельность по программам послевузовского и дополнительного профессионального образования.

Многое из перечисленного может вызвать недоумение, поскольку давно уже реализуется на практике. Но именно в этом и заключалась одна из главных целей нормативного документа: узаконить распространённые формы взаимодействия науки и образования, в частности, создание в университетах совместных с НИИ кафедр, а в институтах — лабораторий, ориентированных на специальности вузов-партнёров.

«На самом деле совместные кафедры существуют уже десятки лет. Для науки это основной источник пополнения молодыми кадрами, — говорит председатель совета директоров институтов РАН, директор Института проблем химической физики РАН академик Сергей Алдошин. — Например, у нашего института всегда была базовая кафедра в Физтехе. Другое дело, что для её работы фактически не было законных оснований. Поэтому проверяющие органы (налоговая инспекция и Счётная палата) предъявляли нередко претензии: в институте работают студенты, а договорные отношения об аренде с вузом не оформлены. Приходилось долго объяснять, что эти студенты нужны нам, и мы сами даже готовы доплачивать вузу. Законодательно урегулировать данный вопрос было крайне важно».

В этой связи эксперты особо отмечают в законе положение, где говорится о безвозмездном пользовании имуществом. Хотя в то же время они выражают сомнения в полноценном исполнении этой нормы. «Для всех очевидно, что имущественные вопросы не могут регулироваться только законами в сфере науки и образования, — говорит директор Центра научно-технической, инновационной и информационной политики ГУ-ВШЭ, специалист по вопросам интеграции науки и образования Татьяна Кузнецова. — За несколько лет, пока законопроект утверждался, многие его положения по разным причинам были исключены. Изначально предполагалось, что одновременно с законом об интеграции будут внесены изменения и дополнения в некоторые другие документы, в частности, налоговый и гражданский кодексы. Интеграцию могут обеспечить только комплексные меры. Но, к сожалению, их не удалось принять».

Борьба за магистров

Значимость и ценность документа, по мнению экспертов, существенно снизило и то, что ко второму чтению из законопроекта изъяли норму, позволяющую научным институтам открывать магистратуру.

«Академический институт имеет право создавать аспирантуру и докторантуру, но почему-то не может учреждать магистратуру, — недоумевает академик Сергей Алдошин. — Раз в стране ввели двухуровневую систему обучения, очень важно готовить магистров на базе НИИ, где они смогут получить необходимую специализацию. Понятно, что для этого у институтов должна быть аккредитация, должна быть хорошая материально-техническая база, сильный преподавательский состав. Хотя с последним требованием, думаю, проблем не возникнет: большинство членов Академии наук читают лекции для студентов, работают в вузах на полставки или четверть ставки. Поэтому запрет на открытие магистратуры, на мой взгляд, — один из существенных недостатков закона».

Представители сферы образования придерживаются противоположной точки зрения. «Я не хочу вызвать гнев коллег, но, по-моему, борьба за магистров — это как раз дезинтеграционный метод, — убеждён проректор по инновациям и стратегическому развитию Владимирского госуниверситета Сергей Аракелян. — Каждый должен заниматься своим делом: вузы — кадрами, Академия — наукой. Хотя если мы будем создавать некую интеграционную структуру, то полученной лицензией на подготовку магистров смогут пользоваться все её участники. В таком случае удастся снять остроту этого вопроса».

Финальную точку в споре, видимо, поставят ещё не скоро. Не исключено, что в закон могут внести изменения, касающиеся магистратуры.

«Пока это преждевременно, — считает один из разработчиков законопроекта, депутат Госдумы РФ, член президиума РАМН Сергей Колесников. — Поначалу я и сам выступал за подготовку магистров в научных институтах. Но в итоге мы решили изъять это положение из законопроекта, и, думаю, правильно сделали. До сих пор не очень хорошо понятно, как будет внедряться двухуровневая система образования в учебных заведениях. Вузы ещё сами не совсем к этому готовы. Нет смысла вносить сумятицу, подключая к этому процессу НИИ. Если переход на бакалавриат-магистратуру пройдёт успешно, тогда можно будет привлечь институты».

Революции не случилось

Столь ожидаемый и, казалось бы, нужный закон об интеграции науки и образования не получил общественного резонанса. Многие из тех, на кого распространяется его непосредственное действие, до сих пор с документом не ознакомились. «Пока не читал закон, — признаётся первый проректор Томского государственного университета систем управления и радиоэлектроники (ТУСУР) Юрий Шурыгин. — Для нашего университета проблема интеграции не стоит остро. Мы уже давно и плодотворно сотрудничаем с академическими институтами. К тому же победа в конкурсе нацпроекта „Образование“ позволила нам серьёзно развить исследовательскую деятельность вуза. В системе ТУСУРа сейчас действует семь НИИ, а выработка на одного сотрудника по договорам на научные исследования составляет по 300 тысяч рублей — на уровне лучших показателей в России».

Получается, что учёные и вузовские преподаватели уже привыкли самостоятельно преодолевать бюрократические барьеры, поэтому довольно равнодушно отнеслись к очередной нормативной инициативе властей. Сами разработчики соглашаются, что закон не внёс революционных изменений во взаимодействии научных и образовательных учреждений.

«Закон об интеграции науки и образования — это некий компромисс, которого удалось достичь с Минобрнауки и Минфином, — говорит депутат Сергей Колесников. — Лично я сторонник более радикальных подходов к реформированию научного сектора. Например, необходимо разрешить бюджетным учреждениям — вузам и НИИ — создавать внедренческие инновационные структуры. Сейчас им это категорически запрещается. Из аргументов приводится один-единственный: если предприятие задолжает, финансовая ответственность ляжет на плечи государства. Безосновательные отговорки! Все эти вопросы можно прописать в уставе малой компании. Но чиновники руководствуются удобством своей работы, а не необходимостью развития интеграционных структур».

Деньги объединяют

За рамками действия закона об интеграции остались многие нерешённые вопросы. Например, все прописанные нормы касаются только бюджетных учреждений, в то время как в сфере образования появляется всё больше и больше негосударственных организаций, а в науке — внебюджетных структур. «Будет ли на них распространяться действие закона? — задаётся вопросом Татьяна Кузнецова. — Очевидно, что он требует дальнейшей доработки: следует принимать либо поправки, либо какие-то дополнительные правовые акты».

«Надо не только декларировать интеграцию, а предпринимать для её развития конкретные действия, — добавляет Сергей Аракелян. — Например, проводить совместные конкурсы для разных секторов науки. Государство сейчас выделяет большие средства, но их не нужно „размазывать“ по разным организациям: не отдельному вузу давать грант, а в комплексе с другими вузами и академическими институтами. Деньги могут стать хорошим стимулом, чтобы объединиться в рамках какого-то проекта».

«Понятно, что этот закон, впрочем, как и любой другой, несовершенен, и его нужно ещё серьёзно дорабатывать, — подытоживает академик Сергей Алдошин. — Но важно, что у процесса интеграции науки и образования теперь появилась законодательная база. Поэтому есть надежда, что взаимодействие институтов и вузов усилится».

E-mail пользователя:
Пароль:
Запомнить меня

У вас нет аккаунта? Создайте его сейчас.

Добавить комментарий

« Назад

« Предыдущая страница   | | Следующая страница »